С судьбой не поспоришь. Валентина Гусева
>ISBN 978-5-0051-9492-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Деревенский Тип-Топ
Такое прозвище к дядьке Коле прилипло чуть ли не с рождения. Первый вопрос, который он задает при встрече, всегда один и тот же:
– Как зарплата?
Человек называет, и дядька Коля тянет к нему руку:
– Ну, тогда тип-топ…
И не совсем понятно, одобряет или осуждает он такую зарплату. Вот и ко мне он, когда приезжаю в их деревню, подходит всегда с этим самым вопросом.
– Какая зарплата, – возмущаюсь я, – пенсия и есть пенсия, она у всех примерно одинаковая, чего спрашивать…
Но дядька Коля не унимается, он грозит мне своим скрюченным прокуренным пальцем:
– В газете вижу, читаю даже, старуха-то моя шибко любит, выписывает, деньги на не дело транжирит…
Я тут же прощаю ему излишнее любопытство и одобрительно улыбаюсь.
– А расскажи-ка и ты мне что-нибудь интересное, я и о тебе напишу…
– Тип-топ, – говорит дядька Коля и на минуту прикрывает глаза. Выдержав паузу, вдруг становится совсем другим человеком, серьезным, задумчивым, с каким-то необычно посветлевшим взглядом.
– Вон дорога с пригорка побежала, видишь?
– Вижу…
– А дальше деревня… Видишь?
– Вижу… Кашино…
– Моя деревня, там я родился и прожил много-много лет… Да и любовь моя там жила… Марья… Бывало, сенокос-то ведь в деревне допоздна, спрыгну с воза потный, грязный, а мимо ее дома не пройду, стукну в окошко: «Марья, встречай!» Она выбежит, налетит, как ураган, исцелует меня всего. Прижмусь к ней всем телом и млею, млею… А она, глупая, вздыхает: «Я думала, что обманешь, не зайдешь сегодня…» Да разве мог я не зайти, если и дышал, и жил ей одной…
Дядька Коля вытирает заслезившиеся глаза, вздыхает, трет занывшую разом грудь и вдруг рассыпается мелким старческим смехом:
– Отец-то у Марьи не шибко наше обниманье приветствовал, переживал за дочку, как бы чего у нас раньше времени не вышло, высунется, бывало в окошко и кричит: «Хватит, хватит вам, птичье племя, нечего зря время тратить, давай-ко, Марья, поись сооруди…»
Так и прообнимались до самой армии, без греха обошлись, хоть, признаюсь, и невмоготу мне было. А там проводы, Марья в слезы, а отец и тут прикрикнул на нее: «Нечего глаза зря мочить, явится через два года, твой будет, кому такое барахло надо…» Ошибся старик…, – дядька Коля почесывает темя и беспокойно ерзает по ступенькам крыльца, на котором ведем мы неспешный наш разговор. – В армии-то меня живо девки прихватили…
– Дядька Коля, – фыркаю я, не в силах сдержать смех, – ты говори да не заговаривайся, в армии какие девки?
– А такие, вот какие! Загорелые, титястые и на все согласные… На картошку нас там целую осень гоняли, а там одно, другое, винишко опять же, сама понимаешь… Марье письма пишу, в любви клянусь, а ночами в самоволку, приманила там меня одна, нашлась такая, я стопарь, и она стопарь, ни в чем мне не уступает и ни в чем не отказывает. Скажи, как молодому мужику устоять? Вот так текли, текли денечки, а однажды она и преподносит мне новость, мол, я беременная, если не женишься, все до командира дойдет… И так далее и тому подобное. Вот я и попал. Предлагал ей в город съездить и решить этот вопрос полюбовно, а она ни в какую, со мной ехать собралась. Мальчишечку родила, хиленького, слабенького, хворал бедняга, только три годика и пожил, умер… Здесь уж умер, в деревне, я ведь кралю-то свою с дитем сюда привез…
Я замираю от такой новости.
– А Марья? Что с Марьей-то случилось? Как она это пережила?
– Да никак не пережила! Я и ей жизнь сломал. Она уехала, конечно, сразу, выучилась там, работа у нее хорошая была, замуж вышла, два сына у нее, вот уж и внуки есть, все у нее, вроде бы, устроилось тип-топ… Я-то уж к тому времени второй раз женился, укатила моя хохлушка обратно, как только мы сыночка похоронили. Я тогда, правда, ринулся было в город Марью искать…
– Нашел?
– Нашел, чего долго-то искать… Встретились, вижу, что у нее вид печальный, и голос дрожит, и губа, только бы зареветь… «Слыхала, будто ты опять кобелируешь? – спросила меня. – Все над девками начальник?» – «Нет, – отвечаю, – Марья, ну их всех к шуту, никого мне не надо, ты моя судьба…» А она так на меня поглядела, что жутко стало. «Не тут ты, – говорит, – судьбу свою ищешь, замужем я, дети у меня. Хотя не скрою, без любви замуж пошла, тяжело к мужу привыкала, а теперь вот дети у нас, Господь сразу двойней наградил, чтобы крепче меня к мужу привязать, чтобы лишний раз не приходили в голову глупые мысли…»
Дядька Коля достал пачку с дешевыми сигаретами, нервно закурил. Сплевывая попавшие в рот крошки, махнул рукой:
– Да и зачем я ей тогда был? Выпивал ведь, чего греха таить… Думал, простит она меня, сойдемся, я пить брошу и все у нас будет тип-топ… А она не простила… Да и силы воли у меня не было… Это уж вот теперь, когда встал вопрос о жизни и смерти,