ALOGICAL. Хроники свободного разума. Николай Зарубин
теллектуальной издательской системе Ridero
Николай Зарубин
ALOGICAL
Хроники свободного разума
Дисклеймер:
Привет.
Если ты любишь загадки и головоломки, если у тебя бурная богатая фантазия, то не читай это вступление, переворачивай страницу и смело ныряй в эти глубокие воды абсурда. Последнее для чего эта книга написана – что-либо навязать или объяснять. Эта история – веселое приключение в мире, свободном от ярлыков и шаблонов и если в процессе путешествия, ты что-то увидишь, поймешь, осознаешь, то это должно быть исключительно твое личное независимое открытие. Вперед!
Если же предпочитаешь структурированность, понятные рамки, условия, правила и, по какой-то причине, эта книга попала тебе в руки, то хочу сообщить следующее —
При написании текста частично использовался метод «автоматического письма». Стиль и жанр книги – абсурд, сюрреализм, психо-фэнтези (нужное подчеркнуть, дописать). История не основана на каких-либо существующих сообществах, философиях, мыслительных течениях и других объединениях, не желает ими стать или присоединиться.
Если, в процессе чтения, вам кажется, что смысла нет, то его действительно нет. Если вы видите смысл, то он есть, так как он есть только там, где вы его видите.
События, персонажи и явления, описанные в этой книге, вымышленные. Любые сходства и совпадения случайны. Автор ничего не хочет завуалированно сказать! Автор дурачится, шутит и прикалывается!
Надеюсь, вам понравится! Приятного аппетита!
Та-та, П.
ПС:
Ну а ежели захочется еще чего, то можно найти допы в сети:
Знакомство
Петр Сергеевич был мужиком складным, мышцой не обделенным и умом скудным напичканным до упора. Хоть и доставлял он жене сумку и дарил цветы, но не выл по ночам, как мачо благоговейный и не разбирал на досуге яхту свою дорогущую, чтобы прокормить деревню, губернатором которой он являлся. Такой вот был он мужественной женщиной.
Историй много знал и по ночам, когда свет тьму разгонял из подвалов дворца его стеклянного, рассказывал он их детям своим драконорожденным.
Однажды Петр Сергеевич жил в школе, это было то время, когда он учился в квартире, где отбывал срок Негр Андрей. Изучал математику и астрологию, пил портвейн, познавал любовь и ненависть. Андрей говорил с ним часами, ослепляя сверканием своих алмазных зубов. Рассказывал Андрей Петру о дальних странах, которые покоятся на берегах магазинных прилавков и капотах дешёвых авто, стоимостью в миллионы денежных кирпичей, разлитых в цистерны и перевозящих песок из пустынь для строительства морей, рек и телефонов.
Прошла, казалось, вечность и ведущий телешоу задал контрольный вопрос:
– На что похожа радуга?
– На сахар, ногами разбросанный. – Ответил Петр Сергеевич и был прав.
Неправильный ответ обеспечил ему красный диплом. Вручал его ректор Института Тюрем Квартир и Авиабилетов (ИТКиА) – Негр Андрей. Еще не родившаяся жена Петра расплакалась от счастья за своего покойного бывшего мужа.
Дети слушали, смеялись и проваливались сквозь текстуры пола, а за стеной плакали шторы и мечтали о снеге, картофеле и весне.
Любовь Петра Сергеевича
Петр Сергеевич по утрам на закате любил работать в своем поле. Он сажал кукурузу, помидоры и листья, которые кидались ему в лицо, щекотали и пели песни на эльфийском языке. Когда ветер обдувал стволы червей, что вспахивали, будто волы доисторические пашни египетских земледельцев, Петр успокаивал свою гордость стихами мертвых индейцев, которые то и дело мешали ему и давали нелепые советы о том, как сажать батат и окучивать небоскребы.
Вдруг, набежали дети, словно стая голодных петербуржцев из Москвы приехавших в Волгоград. Они кричали наперебой: Историю! Историю, дядя Петя! Молви нам сказ, столь новый, что старина его пылью камней и гигантов морских экскрементами покрыта! Тогда, Петр Сергеевич прослезился, взлез на дерево и стал кричать детям шепотом очередную историю:
Как-то раз Петра обуяла страсть к женщине. Она была до тошноты и безумия объективного прекрасна! Кровавые слезы текли из глаз Петра Сергеевича, когда он смотрел на нее.
– Ненавижу!!! – Признался он ей в любви. И достав лопату, стал рыть яму, дабы доказать свою верность стульям и прочей мебели, которая не признавала его как полноценного человека.
Шли годы, дни, недели, месяцы, секунды, исчезали и появлялись вселенные, гибли планеты, играя на чувствах создателя, нервируя его и раздражая психику семьи его многострадальной, а Петр Сергеевич рыл, шел домой, мыл