Теперь я рок-звезда, мама, или Генетический код мифической птицы. Дарья Панкратова
бы, пожалуй, согласилась, если бы не видела своими глазами, какие сыры начали варить наши фермеры! Могут ведь, ещё и не такое могут… только у большинства людей вокруг нет ни идей, ни мотивации…
– Девушка, уточните, пожалуйста, ещё раз, как называется белое вино, которое подавали к аппетайзерам? За него душу можно продать!
– Нефть – это не тот козырь, на котором можно всерьёз выстраивать фундамент будущего…
– Морепродукты?! Я пас: нас ещё пять десертов ждёт, надо оставить место и для них.
На сегодняшнем мероприятии собралось около двадцати человек. Я тону в потоке нескончаемой болтовни обо всём и ни о чём одновременно. Тщетно пытаюсь сосредоточиться – пиар-менеджер рассказывает о масштабной закупке оборудования для кухни ресторана, – но то и дело выключаюсь из беседы. Сознание вязнет в шуме разговоров, словно в липком сером киселе.
Да что со мной?
В углу «Галер», забравшихся под самую крышу, создатели обустроили настоящий сад: фонтан, будто бьющий прямиком из внушительных гранитных валунов, изобилие гибких зелёных растений, раскинувшихся на камнях. Вокруг фонтана вьются причудливые цветы самых неожиданных расцветок и экзотических форм.
Неспешный шелест воды деактивирует меня окончательно.
Торопливо распрощавшись с журналистской братией и извинившись перед пиар-менеджером (она успевает всучить мне картонную коробку с дегустационным сетом пирожных – «На дорожку!..»), я сбегаю с пресс-ланча. Информации у меня уже более чем достаточно, впечатлений тоже. Хотя бы вернусь домой пораньше и успею сдать и эту новость, и три предыдущие! «Две забегаловки в центре и одна в Петергофе» – именно таков был план на сегодня, пока срочный звонок редактора не выдернул меня освещать ещё и громкое открытие…
Но благие намерения остались благими намерениями.
На эскалаторе метро меня успевает поймать вызовом в WhatsApp знакомый шеф-повар по имени Александр.
Александр не по возрасту креативен и талантлив, а вот его неусидчивость и «элемент вольности»[5] как раз соответствуют возрасту. Собственно говоря, это самый юный шеф из всех, кого я знаю.
Ему недавно стукнуло двадцать четыре, и я не понимаю, почему вскоре после нашего знакомства он прилип ко мне как банный лист.
Мне тридцать три года.
«Да какая, собственно говоря, разница?»
Шефу повезло, что он вписался аккурат между ланчем и вагоном метро: до этого смартфон находился в беззвучном режиме, а в тоннеле сеть не ловит. Я отвечаю на звонок.
– Ника? Привет! Как ты? Сто лет не виделись, ты сейчас где?
Я слегка морщусь (предпочитаю, чтобы Никой меня называли близкие) и машинально отвечаю:
– В «Галерах»…
– О! Круто! Тот самый новый ресторан? Давай подскочу! У меня там приятель, я как раз собирался перетереть с ним насчёт работы…
– Вообще-то я уже ушла оттуда, – спохватываюсь я. – Еду домой, сил ни на что не осталось.
– О! Давай я подскочу?! Чайку попьём, поболтаем…
– Знаешь,
Из интервью с Земфирой Рамазановой:
«В человеке должна оставаться доля рас***ва… Нет… вырежьте это… я сейчас слово подберу… блин… долб***ва… блин, да что же такое… сейчас слово подберу… в человеке должен быть элемент вольности!»