Звенья одной цепи. Любовный роман. Екатерина Владимировна Поздина
/p>
Пролог
Радж
Я смотрел на небо, разделённое пополам. Именно таким я казался сам себе. Половина моя открыта и понятна, а вторая половина затянута вот таким же смогом, и никто не знает, даже я сам, что там прячется подо мной, и кто я такой на самом деле. Я сын шейха и короля Аджита Бхата и принцессы Деви Каур, которая стала ему пятой женой. Отец имел четырех жен до моего рождения, а также пять рабынь разных национальностей. Он называл их любовницами, потому что времена изменились. Я унаследую его состояние и положение в племени. Еще два его единоутробных брата были убиты один за другим из-за войны, а три законных сына Аджита поделили между собой территорию, через которую шла торговля теневыми товарами, и каждый день проезжали груженые обозы, неконтролируемые ни одной из окружающих пустыню стран. Каждый из братьев имел свой жирный кусок и все равно метил – как бы урвать у другого. Мне было положено больше всего. После смерти четвертой жены – Кор, прошел год положенного траура, и мать готовилась к Никаху, но этого не случилось. Ее дом сгорел вместе с ней и ее слугами дотла. Я был еще маленьким, мне едва исполнилось восемь, и я гостил в эту ночь вместе с братьями у своего отца в деревне, приобщался к традициям. По сей день, я ненавидел себя за то, что не был с матерью и предпочел ей общество Аджита, которого обожаю всем сердцем и мечтаю заслужить его уважение и любовь.
Отец горевал ровно три месяца и женился на русской рабыне. Я ему этого простить так и не смог, как и принять его новую жену, и постоянно сбегал из дома, пока Аджит не отправил меня учиться уму разуму в пустыню и расти среди бедуинских детей. Мать учила меня грамоте, учила читать и писать по-русски, пела колыбельные и рассказывала сказки. А после ее смерти, учить меня продолжил Амит – их дальний родственник, которого Аджит приставил ко мне наставником и учителем. Тот в свое время получил несколько высших образований, но по какой-то причине избрал жизнь в пустыне. Причину я узнал, когда старый наставник умирал у меня на руках после нападения на деревню. Обратно в Дели я вернулся только спустя много лет, когда отец уже отошел от дел из-за старости. Годы берут свое. Я старший сын, поэтому все легло на мои плечи.
Сара
Шестьдесят шесть еврейских семей собрались посреди пустыни, чтобы бросить жребий морскими ракушками, разделить кусок безжизненной земли и основать новый квартал древней Яффы. Дело было весной 1909-го, и новообразованный населенный пункт получил название Ахузат-Байт – так появился Тель-Авив. Современный территориальный облик город обрел в 1950-х, когда старая Яффа и молодой Тель-Авив объединились, образовав второй по численности мегаполис израильского государства, его культурную и экономическую столицу.
Мой отец Рафаил III был Израильским царем, который женился на королеве Крейне Алвайс. Мама с рождения твердила одно: «Не позволяй никому принижать себя. Ты по рождению королева». Родительница со школьных лет была не обделена мужским вниманием, поэтому в ней была сущность гулящей особы. Отец в порыве эмоциональной ярости убил ее за измену. Я возненавидела его за это и уехала жить в одиночку. Путешествуя по миру, развивая кругозор, общаясь с разными людьми, я так и не обрела душевный покой.
Что есть первородная, настоящая и искренняя боль? Ответ близок и далёк одновременно. Люди глупые скажут, что настоящая боль – физическое страдание. Спешу их разочаровать. Намного страшнее боль душевная. И даже это многие понимают неправильно. Если говорить метафорами, глупцы считают, что боль – это когда тебе отрезают крылья. И вот ты падаешь во мглу небытия, обречённый на вечные мучения. Это нестрашно. От людей всегда нужно ждать подлости. Не от кого-то конкретного. От общества. Вы спросите меня: что же больнее отрезанных кем-то крыльев? И я дам вам простой ответ: гораздо больнее самому их себе отрезать.
***
Радж
Поверить не мог в то, что опять решил заняться преступным бизнесом. В моем возрасте уже бесполезно заводить семью, поскольку я не рожден для этого. Держать рабынь у себя в особняке мне нравилось. Каждый год я меняю девушек, потому что пресыщаюсь. Мне подвластно все. Я могу купить всех. Даже всю территорию моего родного города. В моей жизни никогда не было искренней любви, или эмоций, связанных с ней. Я в любовь не верю. В меня влюблялись, но я пресекал таких девушек. Моя правая рука и любовница номер один Решми вошла в кабинет, виляя пышными бёдрами. Каждый раз, когда она смотрела на меня, я читал в глазах безоговорочное подчинение и восхищение. Она запомнила одно единственное правило: не говорить, когда не спрашивают, не заводить диалогов. Именно за молчание, я ее еще не вышвырнул. Единственную женщину. Она хорошо выполняет свои обязанности. Девушка не намного младше меня. Всего на три года. Я забрал ее из борделя, как и всех рабынь. Ей уже было нечего терять, поэтому она подчинилась. Люблю таких, на все готовых. Решми села на диван, стоящий сбоку от моего стола. Несмотря на то, что ей не разрешалось покидать дом, она всегда выглядела подобающим образом. Я любил ухоженных женщин, так же, как и нижнее белье. Курил сигару и следил за ее лицом: молодое, которое уже начали покрывать мелкие морщинки, но это не портило ее красоту.