Не ко двору. Александр Феликсович Борун
много». Но участь толстого мальчика незавидна. Не дразнит его только ленивый. А если ещё и фамилия подходящая, попробуй тут не стать мизантропом.
В друзьях он никогда не мог быть уверен. Видел, что они больше заинтересованы в том, чтобы списывать у него домашние задания, чем в том, чтобы захватить его с собой прошвырнуться в кино или на парковые аттракционы. Хотя и его киношные пристрастия не отличались от их, и голова на карусели не кружилась. Разве что на аттракцион «сталкивающиеся автомобильчики его не допускали, ссылаясь на ограничение веса. Но они, очень дружелюбные в классе, почему-то старались «забыть» его предупредить и смывались после уроков со скоростью звука. Гнаться за ними было бы унизительно, да и не догонишь. Окликать и проситься с ними – ещё унизительнее.
Как можно относиться к друзьям, если друг Ондатр, который, между прочим, чаще всех списывает математику, увидев в туалете, что враги макают Вепрева головой в унитаз, делает вид, что ничего не заметил и поспешно смывается оттуда? А потом так и не признаётся, что что-то заметил? Хотя это уже понятно, кто же в таком признается. А одноклассница по кличке Нутрия, списав самостоятельную по истории и будучи поймана учительницей, утверждает, что это Вепрев у неё списал, а не она у него. Притом не может ответить ни на один вопрос по теме, тогда как он может. А она смертельно обижается и переходит в лагерь его врагов. А что он должен был делать, врать вместе с ней? Когда учительница уже всё поняла?
В общем, отношение его к друзьям слабо отличалось от отношения к врагам. Что-то вроде затаённого «вы меня ещё узнаете!» или «вы ещё пожалеете», как-то так. Притом он понимал, что вряд ли они узнают и пожалеют. Скорее, он их после школы больше не увидит.
Враги унижали более честно, чем друзья, а учителя, вроде бы одёргивая их, посмеивались сами. Иногда они давали ему советы, как похудеть. Судя по их советам, они были роботами с компьютерами в голове, способными непрерывно оценивать количество съеденных и затраченных калорий, воля их была железной, а чувство голода и лень в какой бы то ни было форме не были им знакомы вообще. Компьютеры в их головах были весьма ограниченными по части сообразительности. Во всяком случае, советчики не подозревали почему-то, что их советы – только неточные и фрагментарные копии предписаний врачей, да ещё и с добавлением ошибок. И если уж врачи не помогали, то зачем позориться непрошеным советчикам? Могли бы догадаться… Впрочем, Сергей, рано ставший циником, подозревал, что советы вызваны не участием, а желанием покрасоваться на его фоне.
Неудивительно, что учился он хорошо, хотя и не по желанию, а по необходимости хоть такого выживания в жестоком детском коллективе, в армию не попал, а выучился на бухгалтера и стал работать по полученной специальности.
Жизнь, вроде бы, наладилась, но Вепрев добрее к людям не стал. Упрощают жизнь и цинизм, и идеализм, но от первого не ожидаешь разочарований. Бухгалтерия была не банкой с пауками, но и дружным сплочённым коллективом её назвать было бы слишком, так что жизненных примеров на поддержание критического отношения к людям, организациям и идеалам хватало.
* * * * * * * *
Поэтому, став попаданцем, Сергей очень удивился. Нет, удивляются все попаданцы, конечно. Даже те, кто очень любит фантастику и фэнтези, кто умеет погрузиться в книгу с головой, забывая вовремя поесть и лечь спать, всё-таки и во время чтения где-то на заднем плане знают, что великолепный мир магии и успеха выдуман, и готовы отложить книгу ради какого-нибудь важного дела (например, сходить в сортир, когда припрёт), чтобы вернуться в выдумку позднее. Оказавшись среди «выдумки» реально, они удивляются – как, параллельные миры, оказывается, существуют?! Круто!..
Но Сергей удивился не только самому факту своего попаданчества. Тем более что магии/фантастики в новом мире или не было, или была капля. Нет, две капли. Одна – то, что он оказался в теле двадцатилетнего спортсмена, кандидата в мастера спорта по стрельбе, по имени тоже Сергей, с подходящей фамилией Стрельцов. И, кстати, с нормальной спортивной фигурой, ничуть не толстого. Что хорошо. Что плохо – накануне Великой Отечественной…
Вторая капля фантастики касалась его способностей стрелка. Сергей не знал, были ли они уже у Стрельцова, тело которого он занял, или появились у него только в процессе переноса в параллельную реальность (или в прошлое?). Были, так сказать, приданы ему как некий необходимый бонус, без которого герою не справиться с его героической миссией. Как бы то ни было, его способности стрелка на несколько порядков превосходили всё, что он всегда считал возможным. Окружающие имели такие же, как у него, обычные представления о метких стрелках, то есть – дело было не в том, что в данном мире с этим обстоит как-то иначе, чем в прежнем. Так что он сразу решил свои способности на всякий случай скрывать. По возможности. Соревнования небольшого ранга выигрывал, на крупных старался оставаться вне призовых мест, хотя и близко к ним. Числился подающим надежды, но не очень удачливым спортсменом. А тут война…
Больше всего Сергей удивился выбору неведомых сил. Почему он? Зачем ему спасать новую историческую общность – интернациональный и перед лицом испытаний дружный советский народ – от другой новой исторической общности – сверхчеловеческих