Найджел, или Как я не стал владельцем собаки два раза. Герман Киселёв

      Этот ризеншнауцер был крупноват по стандартам своей породы, ростом приближаясь почти что к чёрному терьеру. Но это был настоящий, породистый ризеншнауцер, как мне потом знатоки сказали. Черный, купированный, с бородкой, правильными ушами и правильной стрижкой, в ошейнике без таблички. Сразу видно собаку, которая потерялась. Он бегал по остановке, пытаясь снова поймать знакомый запах, бросался к открывающимся дверям автобусов, в отчаянной надежде учуять, а потом и увидеть ту суку, которая забыла/бросила его здесь. Чтобы скуля, не веря в своё счастье, броситься на шею своему хозяину, и лизать ему лицо, бегать вокруг него, припадать передними лапами к земле, подпрыгивать, снова бросаться на шею, и забыть наконец, всё, как дурной сон.

      Первый раз его увидели на автобусной остановке в понедельник. Явно домашний, породистый пёс, явно потерялся, и остался ждать там, где он последний раз был со своим хозяином. Он прождал понедельник, вторник, среду, четверг, и почти всю пятницу. К концу недели… нет он не сдался, но он уже не носился, вертясь как ошпаренный, а просто тихо сидел, или лежал, положив голову на передние лапы где-нибудь в сторонке. Иногда брал что-нибудь из съедобного, что ему приносили на остановку сердобольные люди. Некоторые пытались его погладить, сочувствуя: «Что, потерялся, песик? Бедненький…» он позволял им это, равнодушно, не поднимая головы с лап. Он хотел бы выразить им свою благодарность, но он не чувствовал ничего, кроме тоски.

      Наверное, всё должно было закончиться естественным образом. У хозяина ризена было почти пять дней, чтобы попытаться найти свою собаку на этой автобусной остановке, в центре города, где пёс был у всех на виду. Он не захотел, или не смог этого сделать. Рано или поздно, но ризен ушел бы с остановки сам, или его бы заставили уйти. Его жесткая шерсть со временем бы отросла, свалялась и стала грязной, а глаза тусклыми. Он стал бы бездомной дворнягой, в которой только угадывается ризеншнауцер. Стал бы одним из тех, кто боком, понуро уступает нам дорогу, когда мы подходим к мусорному контейнеру. Он присоединился бы к Армии Бездомных Собак, которая старательно изображает перед нами безвредность и покорность, а сама копит силы, чтобы отомстить. Считаете, что у меня бред?

      Говорят, в настоящее время, в некоторых лесистых регионах нашей страны формируется новый биологический вид рода Волков, семейства Собачьих. Его образуют потомки бродячих собак всех пород, которые сбиваются в стаи, и уходят жить в леса, подальше от человеческого жилья. Уже через несколько поколений, все искусственно выведенные признаки пород исчезают, и эти собаки возвращаются к своей естественной, изначальной морфологии. Крупные, с густой серой шерстью, острыми стоячими ушами и прямыми хвостами, похожие на волков, умные, сильные, они живут в лесах, охотятся стаями, и они совсем не боятся людей.

      Но с ризеном всё, к сожалению, вышло по-другому. Он был породистым, а значит заметным, конечно, его заметили. Его заметили многие люди: из окон автобусов и машин, проезжавших мимо, люди которые пользовались этой остановкой. И они рассказывали про него другим людям.

      Моя жена тоже его заметила, когда возвращалась в понедельник с работы. И рассказала мне про брошенную породистую собаку, которая ждет своего хозяина на автобусной остановке. Да, я тоже смотрел фильм «Хатико: самый верный друг». Я посочувствовал несчастному псу, по сокрушался насчёт жестокости людей, и тут же забыл об этом. Как говорил один приятель Губки Боба: «Это всё потому, что я глупый!». Мог бы и сразу догадаться, что дальше произойдет.

      Во вторник, жена снова вечером рассказывала мне про эту собаку, и в среду, и в четверг. А я так ничего и не понял. Очень немногие из людей понимают всё с первого раза. Некоторые понимают со второго. Большинство же, и я в том числе, ничего не понимают и с третьего. А ведь это всё было просто, как дважды два.

      Моя жена очень любит животных. Вообще, очень любит всякую живность: рыбок, птичек, букашек, кошечек, собачек, всех животных, кроме людей. Вот людей она ненавидит. Дали бы ей в руки автомат, – он перестреляла бы всех людей, на хрен! Так она сама говорит. Ну, я то думаю, что не всех, но за себя не уверен. В общем, только в пятницу, когда она с каким-то просительным выражением, заглядывая мне в глаза, сказала: «Слушай, а давай возьмем его себе?», мне, наконец, «поплохело». А ещё в ту пятницу, ближе к вечеру, один мой знакомый, по имени Генка, подъехал к той остановке на своей «Камри», и увёз ризеншнауцера к себе домой. Но Генка просто забрал пса с улицы, пока ничего плохого не случилось, оставить его себе Генка не мог: у него уже была собака, немецкая овчарка, здоровенный и злющий кобель по кличке Грей. Сам Генка и его жена Ольга, они собачники, или собачатники, не знаю уж как правильно, в общем они любят собак, и у них всегда были собаки, причем крупные, серьёзных пород, и до Грея тоже. А Ольга, Генкина жена, работает вместе с моей женой, они давние подруги. Дальше, я думаю, всё понятно.