Два Дневника – Два Лейтенанта. Александр Рубченко
настилу моста через широкую, но очень мелкую речку. Вода в ней переливалась разноцветными струями на перекатах, искрясь в лучах лунного света. Лейтенант Соловьев задумался о своем и непринужденный разговор прервался. Он не спешил его возобновить, вернувшись в свои воспоминания.
За поворотом высоких елей показались шлагбаум с большими знаками «Стоп» и «Въезд запрещен». Алексей сразу понял, что это КПП воинской части.
Штанько лихо подрулил к КПП и, открыв ветровое стекло боковой дверцы кабины, крикнул:
– Курбаши, а ну прыймай гостя.
Из палатки, стоявшей рядом со шлагбаумом, вышел помятый солдат и что-то бубня, направился к машине. Штанько продолжал его донимать.
– Мухтарка, ты раскаж, як ты умудряешься по 30 часив в сутки спать? – продолжал подтрунивать Штанько и заливался звонким смехом.-Ты ж так всэ на свити проспышь. Твоя Ханума узнае про цэ, вона тэбэ ж в твий кышлак нэ пустэ.
– Ыч, зачем так скажешь, Серый Штан, хахоль ти, больташь тут… знаешь сам чиво.
– Ридавой Курьбанов, дижурьный по КиПеПе, – доложил боец и небрежно приложил руку к головному убору.
– Лейтенант Соловьев, – сквозь зычный смех Штанько, произнес Алексей.
– Замолчи ты, Штанько, – оборвал его сержант.
– Обижают Вас здесь, товарищ Курбанов?
– Не-эт, товарищ лейтенант, не обижат. Эт вот Серый Штан, он хахоль проста…
Ефрейтор Штанько от своих шуток, даже повизгивал.
– Так что, рядовой Курбанов, выходит, украинцы Вас обижают?
– Нэт, товарыш лэйтенант. Никто ны выходит. А украинци эта ничего, а вот хахли, эте.…Ух! – и он замахнулся на Штанько.
Тот опять залился смехом, от которого даже прослезился.
– Курбаши, ты не обижайся, яж шуткую. Ты як сминышься, так прыходь вечером до мэнэ в палатку. Я посылку получив с дому, посыдымо, покалякаем.
Алексей достал документы и передал их дежурному по КПП. Тот, с важным видом посмотрел их и пошел в палатку докладывать. Сквозь гул мотора и шум стройных вековых елей слышно было, как Курбанов куда то звонил, кому-то докладывал. Наконец, выйдя из палатки, поднял шлагбаум и сквозь улыбку ровной белизны зубов уже весело произнес:
– Проезжай, Серый Штан, – так в шутку он называл Штанько, с которым подружился уже давно, – шайтан тэбя брал.
Перед лейтенантом Соловьевым за густым лесом и зарослями орешника открылась небольшая поляна, окруженная стройными соснами. На ней выстроились ровными рядами палатки. Машина остановилась.
– Вот и приехали, товарищ лейтенант, – произнес сержант, и быстро снял чемодан Алексея. Поставив перед ним, добавил:
– С приездом вас, товарищ лейтенант! Хорошей вам службы. Разрешите идти?!
– Спасибо. Ид-дите, – почти заикаясь, произнес Соловьев, не ожидая увидеть такую картину.
Еще бы! Он всю дорогу представлял громаду из бетона и стекла, грозную технику, такую мощь, которая, как минимум, вкладывалась в емкий лозунг «Надежный щит Родины!».
Вместо