Жизнь соло. Новая социальная реальность. Эрик Кляйненберг
й ЛитРес (www.litres.ru)
Вступление
В начале Ветхого Завета описано, как Бог день за днем создавал мир – небо и землю, воду, свет, день и ночь, самых разных живых существ. И видел Бог, что все его творения хороши. Однако, создав Адама, Бог заметил: «Плохо, когда человек один»{1} – и сотворил Еву.
Со временем запрет на жизнь в одиночестве перекочевывает из теологии в философию и литературу. В трактате «Политика» Аристотель вывел следующее умозаключение: «…человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живет вне государства, – либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек…» Греческий поэт Феокрит заявлял: «Человеку всегда будет нужен человек», а убежденный стоик, римский император Марк Аврелий дал следующее определение: «Люди – это социальные животные»{2}.
Впрочем, это свойство отнюдь не выделяет человека из среды других животных. (Аристотель, увы, был прав только наполовину.) Звери предпочитают жить в одиночку лишь при определенных обстоятельствах, например при нехватке пищи. В обычных же условиях большинство видов животных лучше выживает в группах. В коллективной жизни идет борьба за положение и статус, время от времени возникают конфликты и даже жестокие столкновения. Тем не менее такие преимущества, как защита от хищников, возможности совместной охоты, улучшенные условия воспроизводства, и другие значительно перевешивают недостатки жизни в коллективе. Даже орангутанги, которые, как широко известно, предпочитают «отшельнический» образ жизни, первые семь-восемь лет после рождения живут со своей матерью. По мнению Карела ван Шайка – специалиста-приматолога Университета Дьюка, обитающие в богатых пищей болотистых джунглях Суматры орангутанги так же «социальны и общительны», как и их родственники шимпанзе{3}.
Орангутанги – далеко не единственные представители животного мира, о которых у людей сложились не совсем правильные представления. Оказывается, очень общительны и крабы-отшельники – они не могут существовать в одиночку и лучше всего выживают в популяции, насчитывающей до сотни особей. В инструкции одного зоомагазина рекомендуется «держать в аквариуме не менее двух особей каждого вида». Причина очень простая: одиночество для краба-отшельника чревато стрессами и болезнями. Тела одиноких крабов в буквальном смысле отказываются служить своим владельцам, в результате чего животное может потерять ногу или клешню.
Во все исторические эпохи властители прекрасно понимали, насколько пагубно для людей состояние изоляции. В древние времена ссылка считалась самым страшным после смертной казни наказанием. (Заметим, что находились и такие, кто ставил ссылку на первое место.) В конце XVIII в. и на протяжении XIX в. в системе тюремного наказания заметно усиливалась роль одиночного заключения. Английский юрист Уильям Пейли отмечал, что одиночное заключение «усиливает боязнь наказания» и, следовательно, становится фактором, сдерживающим рост преступности{4}. В наши дни в США приблизительно 25 000 заключенных содержатся в тюрьмах категории «супермакс». Один известный психолог подчеркивал, что в подобных тюрьмах «заключенные живут в такой тотальной и антигуманной… изоляции, которая ранее никогда не существовала»{5}. И критики, и сторонники одиночного заключения как меры наказания используют для его описания одни и те же слова – «смерть заживо».
Но самым ярким свидетельством тяги людей к жизни в коллективе является, разумеется, создание семьи. На протяжении всей истории человечества во всех культурах именно семья, а не отдельный индивид составляют основу общественной и экономической жизни. Такое положение вещей объясняется рядом причин. Как утверждают эволюционные биологи, представителям ранних человеческих сообществ жизнь в коллективе предоставляла конкурентные преимущества в вопросах обеспечения безопасности, добывания пищи и возможности воспроизводства. Специалисты в области общественных наук Николас Кристакис и Джеймс Фаулер утверждают, что в результате процесса естественного отбора у людей появилась генетическая предрасположенность к созданию тесных социальных связей{6}.
В 1949 г. антрополог из Йельского университета Джордж Мердок составил обзор почти 250 «репрезентативных культур» самых разных уголков планеты и самых разных исторических эпох. В этом обзоре он, в частности, отмечал: «Нуклеарная семья является универсальной формой объединения людей, представляет собой базовую основу, на которой строятся более сложные семейные формы. Семья – это высокофункциональная и четко выраженная группа, которая встречается во всех известных нам обществах. Для этого правила я не смог найти каких-либо исключений»{7}.
С тех пор некоторые ученые пытались опровергнуть аргументацию Мердока, ссылаясь на отдельные формы организации жизни и быта (например, кибуц), которые никак не попадают в классификацию нуклеарной семьи. Аргументация оппонентов Мердока всегда сводилась к наличию альтернативных
Aristotle. 1995. Politics. New York: Oxford University Press. p. 11.
Carel van Schaik. 2004. Among Orangutans: Red Apes and the Rise of Human Culture. Cambridge: Harvard University Press.
Цитата из Craig Haney and Mona Lynch. 1997. – Regulating Prisons of the Future: The Psychological Consequences of Solitary and Supermax Confinement. ‖ New York University Review of Law and Social Change 23: 477–570.
Craig Haney. 2003. – Mental Health Issues in Long-Term Solitary and – Supermax‖ Confinement. Crime & Delinquency 49/1: 124–156.
Nicholas Christakis and James Fowler. 2009. Connected: The Surprising Power of Our Social Networks and How They Shape Our Lives. New York: Little, Brown; and George Peter Murdock. 1949. Social Structure. New York: Free Press: p. 2.
Murdock, George Peter. 1949. Social Structure. New York: The MacMillan Company. Pages 2–3.