КРАХ ИМПЕРИИ в «Воспоминаниях» великого князя Александра Михайловича (Сандро). Юрий Дрюков
n>
Тексты Александра Михайловича, дополненные только иллюстрациями
– Её Императорское Высочество великая княгиня Ольга Фёдоровна благополучно разрешилась от бремени младенцем мужеского пола, – объявил 1 апреля 1866 года адъютант великого князя Михаила Николаевича, тогдашнего наместника на Кавказе, вбегая в помещение коменданта Тифлисской крепости. – Прошу произвести пушечный салют в 101 выстрел!
Новорождённый великий князь – внук Николая I и двоюродный брат будущего царя Александра III – будет наречён при крещении Александром в честь его царственного дяди – императора Александра II…
До пятнадцатилетнего возраста моё воспитание было подобно прохождению строевой службы в полку. Мои братья Николай, Михаил, Сергей и Георгий и я жили как в казармах. Мы спали на узких железных кроватях с тончайшими матрацами, положенными на деревянные доски.
Наша учебная программа состояла из уроков по Закону Божию, истории православной церкви, сравнительной истории других исповеданий, русской грамматике и литературе, истории иностранной литературы, истории России, Европы, Америки и Азии, географии, математики (заключавшей в себе арифметику, алгебру, геометрию и тригонометрию), языков французского, английского и немецкого и музыки. Сверх того нас учили обращению с огнестрельным оружием, верховой езде, фехтованию и штыковой атаке…
Весной 1875 г. мы покинули Тифлис, чтобы провести шесть недель в крымском имении нашего дяди. На пристани в Ялте нас встретил сам Государь Император.
Длинная лестница вела от Ливадийского дворца прямо к Чёрному морю. В день нашего приезда, прыгая по мраморным ступенькам, я налетел на улыбавшегося мальчика моего возраста, который гулял с няней, державшей ребёнка на руках. Мальчик протянул мне руку и сказал:
– Ты, должно быть, мой кузен Сандро? Я твой кузен Ники, а это моя маленькая сестра Ксения.
Девятнадцать лет спустя, в 1894 году, я женюсь на Ксении, а Ники взойдёт на престол и будет последним представителем династии Романовых…
Зимой 1880 года сильный взрыв потряс здание Зимнего дворца. Было повреждено помещение, которое занимал караул л.-гв. Финляндского полка; было убито и ранено 40 офицеров и солдат.
Писатели, студенты, доктора, адвокаты, банкиры, купцы и даже крупные государственные деятели играли в либерализм и мечтали об установлении республиканского строя в России, стране, в которой только девятнадцать лет перед тем было уничтожено крепостное право.
Идея цареубийства носилась в воздухе. Никто не чувствовал её острее, чем Ф. М. Достоевский, на произведения которого теперь можно смотреть, как на удивительные пророчества грядущего большевизма. В январе 1881 г. Достоевский в разговоре с издателем «Нового Времени» А. С. Сувориным заметил с необычайной искренностью:
– Вам кажется, что в моем последнем романе «Братья Карамазовы» было много пророческого? Но подождите продолжения. В нем Алёша уйдёт из монастыря и сделается анархистом. И мой чистый Алёша – убьёт Царя…
Идиллическая Россия с царём-батюшкой и его верноподданным народом перестала существовать 1 марта 1881 г. Будущее не только Российской Империи, но и всего мира, зависело теперь от исхода неминуемой борьбы между новым русским Царём и стихиями отрицания и разрушения.
К счастью для России, Император Александр III обладал всеми качествами крупного администратора. Убеждённый сторонник здоровой национальной политики, поклонник дисциплины, настроенный к тому же весьма скептически, Государь вступал на престол предков, готовый к борьбе. Он слишком хорошо знал придворную жизнь, чтобы не испытывать презрения к бывшим сотрудникам своего отца, a основательное знакомство с правителями современной Европы внушило ему вполне обоснованное недоверие к их намерениям. Император Александр III считал, что большинство русских бедствий происходило от неуместного либерализма нашего чиновничества и от исключительного свойства русской дипломатии поддаваться всяким иностранным влияниям.
Он жаждал мира, сто лет нерушимого мира. Только открытое нападение на Россию заставило бы Александра III участвовать в войнах. Горький опыт XIX века научил Царя, что каждый раз, когда Россия принимала участие в борьбе каких-либо европейских коалиций, ей приходилась впоследствии лишь горько об этом сожалеть…
Выбор моей карьеры быль весьма ограничен: он лежал между кавалерией, которой командовал мой дядя, великий князь Николай Николаевич-старший, артиллерией, которая была в ведении моего отца, и военным флотом, во главе которого стоял мой другой дядя – великий князь Константин Николаевич.
Мысль о поступлении во флот пришла мне в голову в 1878 году, когда в число наставников попал весёлый и покладистый лейтенант – Николай Александрович Зеленый.
По рассказам