Окно в Париж. Анна Толстова
– и те, что застали самого Роберта Фалька в чердачной мастерской дома Перцова, и те, что оказывались в гостях уже у вдовы, Ангелины Щекин-Кротовой,– в один голос твердят, какое удивительное впечатление парижскости производила на них обстановка студии, как они воображали себя под крышами Монмартра, и даже чудный вид из окон на Кремль казался каким-то монпарнасским. Между тем называть Фалька художником Парижской школы вряд ли получится, несмотря на десять лет, проведенных им в Париже. Он был москвич и по рождению, и по школе, Московскому училищу живописи, ваяния и зодчества, из которого его гнали за французский акцент, однако акцент этот Фальк, как и многие в «Бубновом валете», приобрел из московского воздуха и в открытом для «левой» молодежи собрании Сергея Щукина, но в Париже до войны и революции, в отличие от многих «бубновых» – и буйных вроде Машкова, Кончаловского или Лентулова, и умеренных вроде Куприна,– не бывал, так что французский акцент его был воображаемый и гипотетический. Заработав первые деньги от продажи картины с бубнововалетской выставки, он отправился вовсе не в Париж, а в Италию – любоваться примитивами, презирать Высокое Возрождение и очаровываться живописью Веронезе. И до и после революции Францию, точнее – Сезаннов Прованс, ему с успехом заменял Крым: в окрестностях Коктебеля обнаруживалась гора Сен-Виктуар, пирамидальные тополя прикидывались соснами, а татарские деревни – провансальскими городками. Увлекаясь кубизмом, фовизмом, Ренуаром, Гогеном и Ван Гогом (даже на сюжетном уровне: среди множества фальковских автопортретов есть один, «с завязанным ухом», написанный в почти вангоговских обстоятельствах, в психоневрологическом санатории в Покровском-Стрешневе), он по большому счету никогда не расставался с Сезанном. Сезанн, вершина эволюции живописи, «стремился разорвать мертвую форму, освобождая цвет», проповедовал Фальк студентам ВХУТЕМАСа, подводя под эту проповедь гегельянско-марксистскую – цвет как эмансипация, цвет как становление – базу. Правда, Малевич, ревнивый соперник Фалька на педагогическом поприще (в плане количества учеников Фальк, похоже, побеждал и в Москве, и в Витебске), не без злорадства отмечал у конкурента попытки сбежать от Сезанна – к Тициану или Рембрандту, в пламенеющие краплаки и сумрачные охры. Но гаммы гаммами (Фальк, кстати, вначале готовился в консерваторию и был изрядным пианистом, что в музыкальности его цветовых аккордов очень заметно), а от себя, судьбы и Сезанна не уйдешь. Просто венецианцы, Рембрандт и Сезанн, как показывает небольшой раздел выставки о фальковском повороте к старому искусству в первой половине и середине 1920-х, выстроились у него в одну генеалогическую линию мастеров превращать пространство в цвет, длящийся во времени, словно созвучие, и эта линия перечеркнула его бубнововалетство как ошибку молодости, пусть и продуктивную ошибку.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.