Стена Неведения. Геннадий Владимирович Тарасов
от навязчивого изображения, капитан раскрыл широко глаза и уставился на снег под ногами, вбирая в себя его белизну, чистоту, пустоту. Постепенно отпустило, он отдышался, мотнул головой раз, другой. Только тогда сунул Лисов фонарь под броню и, сориентировавшись по направлению, со всех ног, виляя между кочек, бросился бегом к Воробью. Почти не скрываясь, лишь пригнулся пониже, – но так и бежать-то удобней. Почему-то он был уверен, что на этот раз добежит без приключений.
Двадцать шагов, пять ударов сердца. Рядом с лежащим бойцом он бросился на землю, на бок, плечом в снег. На самом деле, не совсем рядом, между ним и Воробьем торчало пару кочек. Вообще, промежутка между кочками едва хватало для одного, поэтому. Но, может, так даже лучше, было за чем укрыться, неизвестно же, что там его ждало.
Как обычно, получилось не так, как думалось. Воробей лежал на спине, в три четверти, приподняв пораженное плечо, в которое угодила эта зараза. При этом он как-то странно прогнулся, обвивая кочку, к которой привалился, позвоночником, так что плечо его высовывалось в аккурат в тот проход, по которому бежал взводный. И Серж, проскользив на боку по снегу метра полтора почти уткнулся носом в это. Отпрянув, отталкиваясь ногами, он отполз дальше, в сторону, и оттуда стал смотреть.
Жирная грязь, черный иней, графитовый мох. Все верно, похоже. Сажа угодила Воробью в правое плечо и, пробив ткань гимнастерки, въелась в тело. Что-то, похожее на колонию живых организмов, копошилось, перебирало усиками, или шипами, а когда Серж приблизился, насторожилось и направило эти ложноножки в его сторону. Отстранясь, Серж стал наблюдать издали, соображая тем временем, как поступить. Штука неведомая, неизвестно, что от нее ждать, поэтому лучше не спешить. Хотя, и поспешать ведь необходимо!
Копошась и поблескивая угольно-черными гранями, сажа, похоже, перерабатывала не только тело, но и обмундирование, превращая все, к чему присосалась, в себя. И медленно ползла по плечу к голове, почти уже достигнув шеи. Возможно, выделяла при этом какой-то яд, или парализующее вещество, и именно его действием было обусловлено то, как задубело и выгнулось тело бойца. Но почему же он не перестает чувствовать боль?
Тут Воробей закричал опять, монотонно транслируя свои ужас и горечь в пространство. Сердце у Сержа сжалось, он откинулся, закрывая уши руками, прямо поверх каски. А когда страдалец умолк, он достал данный ему Фаней Данунахер баллончик со спец средством, хорошенько разболтал его и, играя желваками, выпустил струю на сажу. Та вскинулась, заметалась, пошла рябью, но Серж не прерывался до тех пор, пока не залил зверя ровным слоем. Только тогда заметил, что какой-то иссиня-черный шип вонзился в его перчатку. Ишь, какой стрекательный, подумал он, не вполне осознав всю опасность ситуации. Но тут ему повезло, шип вошел в уплотнитель на перчатке, прикрывающий пястно-фаланговые суставы кисти, и застрял в нем. Мысленно похвалив себя за то, что не снял перчаток, Серж другой рукой вырвал пришельца из кожи и выбросил его в снег.
Потом,