Из Крыма с ещё большей любовью. Кристина Сергеевна Селиванова
как Астахову пришлось устраивать побег.
Анжела прекрасно помнила тот день, когда Астахов сообщил ей, что он собирается с ней развестись. Эта «новость» стала для неё настоящим потрясением. Она не готова была принять этот поворот судьбы и всячески убеждала себя в том, что это какая-то шутка. Она любила его и верила в то, что это чувство взаимно.
Сам Алексей больше ничего не испытывал к ней, прямым текстом говоря об этом. В его душе что-то перегорело к Анжеле, и он начал смотреть на их брак с совершенно другой, ранее неизвестной для себя стороны. Он неожиданно понял ту непреложную истину, о которой ему много раз говорили и Леонид Иванович, и Оля, и этой истиной было то, что Анжела любила деньги во всех проявлениях: в подарках, поездках, красивых вещах, украшениях. Она была из той категории женщин, которые очень быстро привыкали к красивой жизни и ни в чём себе не отказывали, и для которых, чтобы быть на одном и том же комфортном для себя уровне, с каждым разом требовалось всё больше и больше денег. Как говориться: аппетит приходит во время еды. А у Анжелы аппетит не умолкал ни на минуту.
В один прекрасный момент Алексей Алексеевич перестал давать ей то, что она так жаждала. Это выбило девушку из комфортной среды, которую она так не хотела терять.
Он пытался по-хорошему договориться с ней, но не выходило. Анжела долго не соглашалась на развод, каждый раз говоря ему, что работает в ЗАГСе и будет тянуть со всеми необходимыми документами, тем самым цепляясь за последнюю возможность, которая помогла бы ей удержать Алексея.
– Помни, Анжела! – говорил ей Астахов. – Это благодаря мне ты там работаешь. И благодаря мне ты можешь эту работу и потерять, если не подпишешь заявление о разводе. И я могу сделать так, чтобы тебя уволили с грандиозным скандалом, после которого тебя ни на одну работу нормальную не возьмут.
И ей пришлось согласиться. Сказка в её жизни феерично закончилась.
Выставленная на улицу с одним чемоданом в руке, она сказала самой себе, что будет бороться за Астахова, даже учитывая тот факт, что в его сердце не осталось места для неё.
Он пытался позабыть когда-то горячо любимую Анжелу, вскружившую ему голову своей красотой, простотой и независимостью, но она раз за разом появлялась в его жизни. Алексей понимал, что они живут в маленьком курортном городке, где все обо всём знают, и их встреча рано или поздно будет неизбежна, и он всячески оттягивал этот момент.
Анжела не замечала препятствий и стремилась встретиться с ним, и это стремление заставляло её по мере возможности искать Астахова по всему городу. Но что бы она ни делала, любые её действия не приносили никакого результата; Алексей был непреклонен в своём решении и при любой, случайной или нет, встрече давал ей разворот-поворот или попросту сбегал, заметив Анжелу на горизонте. Конечно, подобное отношение огорчало девушку, но она быстро брала контроль над своими эмоциями, так как знала, что если она проявит слабость, то проиграет окончательно в погоне за утраченным счастьем – погоне, которую сама же и создала.
Также она создала в своей голове из любви к Астахову целую трагедию, приукраша́я её в рассказах подругам и знакомым. С её слов она была глубоко несчастной, брошенной женщиной, чей возлюбленный не желает отвечать ей взаимностью, а его действия были наполнены равнодушием по отношению к ней. И подруги жалели её, утешали, давали советы, которые она пропускала мимо ушей. Анжела прислушивалась лишь к одному совету, и этот совет диктовало затуманенное слепой любовью женское сознание: Астахов должен вернуться к ней. Она не видела в этих отношениях никого, кроме себя и его. Мир со всеми остальными людьми и событиями перестали для неё существовать.
И она действовала…
По крайней мере, предпринимала попытки к действию.
Она знала, что её экс-супруг находится или на работе, или у своей бывшей, и его следует искать или там, или там. Да и приставка «бывшая» была в данный момент не уместна, так как Оля стала вновь любимой женщиной и вернула себе статус «нынешняя», и Анжелу это очень злило, так как понимала, что бывшей стала она сама.
*** *** ***
«Если он и в этот раз от меня не улизнёт, то я с ним поговорю. Обязательно поговорю!» – произнесла она, направляясь к полицейскому участку.
А в самом участке было оживление. Астахов собрался выходить на пенсию и решил это отпраздновать. Слухи о его отставке по Феодосии разнеслась очень быстро, и каждый, кто так или иначе имел тесные контакты с полковником, жаждал выпить с ним по рюмашке. Его встречи то с одними, то с другими людьми затянулись на неделю, и на каждой такой встрече ему приходилось проставляться. К концу недели ему надоела эта неорганизованность. Изначально он хотел отметить данное событие в тесном семейном кругу, но потом поменял своё решение. Он решил устроить небольшой сабантуй на работе, после чего переместиться вместе с сослуживцами, с которыми чаще всего пересекался по роду своей деятельности, в другое, по его мнению «более подходящее для данного торжества» место, в котором уже соберутся все домашние.
– Эй, «Сыровар»! – обратился он к майору Аслану Пенерджи1. – Ты хоть свою знаменитую
Пенерджи – крымская фамилия тюркского происхождения, в переводе означает «сыровар».