В гостях у Музы. Дмитрий Дубов
ее-менее годные стихи, я понял, что их слишком много для одной книги. Пришлось разделить их на три: «Из гривы Пегаса» – вещи, на мой взгляд, наиболее приближенные к классической поэзии. «Ей» – лирические вирши. И «Удар молнии» – резкие и экспрессивные стихи. Но даже тогда вышло много, и каждую книгу пришлось поделить на две. Таким образом, «Из гривы Пегаса» можно назвать «Избранные стихи. Часть I», а «В гостях у Музы» – «Избранные стихи. Часть II».
Тут много тихих бесед с силами природы, обращения к Музам, Пегасу и самому себе. А порой – бессильное отчаяние прорывающееся сквозь светлую грусть. Но всё закончится хорошо.
Под белой завесой
Под белой завесой снежинок пушистых
Конь деревянный стоял за оградой,
И с грустной улыбкой помыслов чистых
Он ждал того взгляда, что станет наградой.
Ему так хотелось тепла и отваги,
Ребяческой прыти и шпор под боками,
Да только детишек смешные ватаги
К нему не спешили босыми ногами.
Под белой завесой снежинок пушистых
Он на коня смотрел сквозь ограду,
Душа замерзала в метаниях мглистых,
В величьи природы не зная отраду.
Себя было жаль. Все порывы, все муки
Уйдут, будто канут в безвременье Леты,
Как конь деревянный он станет от скуки
Считать поражений глухие скелеты.
За белой завесой снежинок пушистых
Она на него взирала сквозь слёзы,
В крови не осталось злинок игристых,
А лишь пустота, как от слабенькой прозы.
Он в миг стал чужим, разрушив обеты,
К нему не хотелось, но память влеченья
Ещё обжигала, как были согреты
В телах молодых все крови теченья.
За белой завесой снежинок пушистых
Ночь притаилась, ей в сердце вливая,
Зной ядовитый мыслей лучистых,
И ночи внимала, всё в раз испивая.
А Чёрной, царящей над белою бездной
Не жаль никого, из жалости свитых,
Лишь конь деревянный укрыт будет нежно
Под белым покровом снежинок пушистых.
Быть зеркалом
Быть зеркалом:
Измучиться, но не уснуть,
Быть зеркалом:
В свободе плыть, в простом тонуть;
Прижаться, утолить, раскрыться…
И разбиться,
Не угадав свой перелом.
Быть зеркалом.
В минуты расставанья и отчаянья
Не убирать глаза, не видя в них беды,
И наполняться бесполезным знанием,
Чужие в мыслях прочитав мечты.
Проснуться ночью и бороться с демоном,
Его однажды в ком-то отразив,
Иль вспомнить, что ты с нею в сне одном…
Других, других желаньем заразил.
Быть, в сущности, игрушкой бесполезною,
Быть на свету, но не впитать его,
Заполнить мир осколками, порезами,
Но нового не сделать ничего.
Они увидели, но разве это искренне –
Не искажать вселживости слепой?
Что значит: пострадать опять за истину,
Когда вся плоскость списана на бой?
Быть зеркалом,
Сказать, как оно есть, вздохнуть,
Быть зеркалом,
К путям иным не двинуть, не толкнуть.
Устать, завеситься, молиться…
И разбиться.
Быть строгим, оставаясь лишь шутом, –
Быть зеркалом.
Грустный клоун
Грустный клоун за шатром
Грим размазал,
И слеза бежит о том,
Что ни разу
Он не встретил пониманья
В их глазах сухих,
Зрителей веселье манит,
Но не смысл,
Не смысл вещей простых.
Горечь искренней утраты
Душу бередит,
От бессмысленной растраты
Плачет он навзрыд,
И приходит стыд…
В шутках видят лишь смешное,
Правда взаперти,
В их улыбках – показное,
Дальше не пройти,
Суть не донести.
И выходит за шатёр он
После номеров,
Снова смех сатирой тёр он
В лагере слепцов:
Матерей,