Попугаи, слон, баран Дочка и другие удивительные приключения Музаффара. Сергей Анатольевич Русс

      Музаффар Муравьев был человеком интернациональных кровей, которые в короткой, но весьма яркой его жизни сыграли определяющую роль. Худощавый, среднего роста, со скуластым, востроносым лицом, обрамленным рыжеватой бородкой, с усами, кончики которых он, как Сальвадор Дали2подкручивал вверх и тонкими вьющимися курчавыми светлыми волосами, ниспадающими до плеч. Он напоминал образ Иешуа Га-Ноцри3из Булгаковского романа «Мастер и Маргарита», если бы не его очень хитрые глаза. В их сверкающем прищуре чувствовалось, что этот парень совсем не промах и своего не упустит. Он явно не пришел на этот свет, для того, чтобы «дать»…

      Еще одной, отличительной чертой Музаффара было то, что он практически не выпускал изо рта сигареты. От бесконечного курения, зубы его, напрочь пропитанные никотином, приобрели желто-коричневый цвет, что, однако, не мешало ему улыбаться во весь, обрамленный тонкими губами, рот. Курил он сигареты, папиросы и даже самокрутки – одну за одной, нисколько не беспокоясь за свое здоровье, впрочем, как и за окружающих.

      Музаффар любил одеваться не стандартно, в основном по-ковбойски: рубашка в клетку, с накинутой кожаной жилеткой, джинсы убранные в высокие ботинки на каблуках с приделанными шпорами. И, обязательно, на голове его красовалась широкополая шляпа, иногда с пером. В таком наряде, он мог заявиться даже на занятия и, уж тем более, на работу. Любые замечания со стороны руководства, Музаффар, как истинный либертарианец4 игнорировал. В этом был весь он – его дух свободы и самовыражения.

      Мама его была еврейкой, а папа татарином. Сам себя он называл «евротатарин». Этот буйный «генетический конгломерат» сионо-булгарского наследия, проявлялся в непредсказуемом поведении героя: его поступках, патовых ситуациях, в которые он постоянно попадал, но всякий раз чудесным образом выходил «сухим из воды». По-сути, Музаффар был авантюристом в самом безопасном смысле этого слова! В его голове с завидным постоянством крутились какие-либо прожекты. Несмотря на свою разнонаправленность все они сводились к банальному желанию обогатиться.

      Одним из «сверхпроектов», стало разведение волнистых попугайчиков. На заднем дворе родительского дома, в курятнике, Музаффар «оборудовал» вольер для экзотических птичек на несколько десятков пар. Установил дуплянки. Занял деньги у родных и знакомых. Заготовил корма. Попугайчиков приобрел оптом на «птичьем базаре». Освоившись, птички разбились по парам и начали активно размножаться. Музаффар обзавелся калькулятором и в долгие зимние вечера все подсчитывал будущие барыши от продажи народившихся птенцов. Как мог, он оберегал птиц от стресса – угрозы нападения с крыш бродячих котов. В этих целях, он расставлял капканчики и дежурил с воздушкой. Молоденькие попугайчики к весне оперились и «просились» на реализацию.

       В ближайшую субботу Музаффар собирался ехать на птичий рынок. Был вариант реализации всех попугаев оптом, но предпринимателю он показался убыточным.

      И вот, в предвкушении завтрашнего обогащения Музаффар, смастерив увесистый сачок огромных размеров, решительно вошел в вольер с попугаями, как укротитель в клетку с тиграми.

      Одет он был, как обычно по-ковбойски, а на голове его красовалась широкополая шляпа. В одной руке он держал сак в другой клетку-переноску для молодняка. Увидев огромный сачок – птички, сидевшие на жердочках, насторожились и заверещали в ожидании неладного.

      Уверенно взмахнув сачком, Музаффар задел полу шляпы и она слетела на пол. Автоматически он потянулся за ней, на секунду выпустив из рук сачок, который, падая, ударил железным обручем по стеклу довольно широкого окна, пропускающего свет в вольер.