Басни. Николай Векшин

      Как-то раз в стране великой

      Царь явился светлоликий.

      Закричал народ: "Ура!

      Перестроиться пора!"

      Государь был удалой:

      Силовик, борец, герой.

      Имидж круто раскрутился.

      Знать, не зря перекрестился…

      Царь трубит хмельные речи,

      Что свободой обеспечит

      И что каждый раб не сытый

      Будет золотом осыпан.

      Рукоплещет всяк холоп

      Сим речам без лишних слов;

      Ждет с надеждой бессловесной

      С неба манны он небесной.

      Так стоял с открытым ртом

      И солдат, и управдом,

      Лекарь, пекарь и кузнец,

      И учитель, и мудрец,

      И школяр, и продавец

      И колбасник, и купец.

      Всяк внимал речам речистым,

      Глашатаям голосистым.

      Вот проходит год, другой…

      Голод, холод… И разбой

      Чинят по стране бояре.

      Люди – в ноги госуда́рю:

      "Защити, отец родной!

      Ты ж народу в доску свой!"

      Государь заулыбался,

      Попрощался и – смотался.

      Недосуг ему, видать.

      Не забыл он так сказать:

      "К изобилью мы идем.

      Завтра будет всё путем!"

      Молвил кто-то: "Не ворует.

      Но пред барами пасует.

      Казнокрадам и чинушам

      Позволяет бить баклуши.

      Царь хорош. Плохи бояре,

      Подставляют государя!

      Если б тех бояр сменить,

      То чудесно станет жить!"

      Царь, дадим ему заслугу,

      Поменял свою прислугу.

      С новой свитой хоровод

      Водит он не первый год.

      Свита сыта и одета

      И поет: "Многи́я лета!"

      Славят славного царя.

      Знать, старался он не зря!

      Хлебом полны закрома.

      Есть обильные корма.

      Златом блещет Кремль дивный,

      Величавый и единый.

      А вокруг – страна в разрухе.

      Что ж бояре? Чешут в ухе,

      Ковыряются в носу,

      Жрут икру и колбасу.

      А народец прозябает,

      Голодает, вымирает…

      Как людишкам подсобить,

      Чтоб и впредь им любым быть?

      Царь натужился, напрягся,

      Натянул тугу струну…

      А мозгов-то не хватает

      На огромную страну.

      Как блины печет указы…

      А бояре спят, заразы!

      Царь в хоромы удалился

      И на печку завалился

      Средь родни и верных слуг.

      Кой-кому он лучший друг…

      Приуныли кузнецы,

      Школяры и мудрецы,

      Старики и сорванцы,

      Молодухи и вдовцы,

      И солдаты, и ребята…

      Разве слуги виноваты?

      Понял весь честной народ:

      Рыба с головы гниет.

      Какая ты красивая!

      Изящная и милая.

      Фигура просто дивная!

      И талия осиная.

      Но остро жало сильное…

      Раздувшись от гордости важно,

      Смотря свысока на толпу,

      Шагал он степенно-отважно,

      В президиум сел на виду.

      Сверкали зрачки телекамер.

      На бис аплодировал зал.

      И, словно медведь из кунсткамер,

      Он лапой с когтями махал.

      И зубы с клыками торчали,

      И молнии сыпались с глаз,

      В бокал ему нефть наливали.

      И рвался из