Рыдания усопших (сборник). Людвиг Павельчик
та самая скала, возле которой я пришел в себя; трава на том месте, где я совсем недавно сидел, была примята, и кружка, которую я залпом опустошил, стояла тут же… Это что ж тогда получается? По кругу я бегал, что ли?
Слушай, Хегле, разве я бегал по кругу? озвучил я свои мысли.
А ты думаешь, что успел обежать Землю? ответил он как-то тускло. – Знаешь, Ульф, советую тебе перестать мыслить обычными для тебя категориями. Тебе еще придется усвоить, что в Графстве все иначе, и даже законы физики здесь не применимы.
Пока я усвоил лишь, что являюсь пленником. Где же все-таки границы этого чертова Графства?
Ты сейчас сам не понимаешь, что говоришь… Благодари Бога, что оказался здесь, а не в том месте, которое ты только что упомянул. А что до границ… Если бы ты не так ошалело бежал, то заметил бы, что в определенном месте пространство словно искажается и все начинается «заново».
Выходит, отсюда не вырваться?
А зачем? удивился Хегле.
Что значит – зачем? Ведь нужно же как-то попасть домой!
Ты уже дома.
Это уж мне решать, где мой дом!
Ну-ну…
Так это что ж, выходит, здесь все бесправны? А как же рассуждения о свободе, справедливости и так далее, которые якобы царят в вашем Графстве?
Хегле посмотрел на меня задумчиво.
Свобода и анархия – не одно и то же. А справедливость в том, что все мы здесь равны. У нас нет ни титулов, ни чинов, ни счетов в банке, и даже графская челядь лишь выполняет волю Графа и Графини.
Хегле посмотрел куда-то вдаль и, встрепенувшись, сообщил:
Заболтались мы с тобой, Ульф. Вон уже кого-то за нами послали. Надо идти.
Я буду представлен Графу?
«Пусть только попадется мне на глаза этот тиран!»
Нет. Графине. Но не сейчас, а позже, при посвящении.
Каком посвящении?
Все узнаешь в свое время.
Как ни силился, я не мог избавиться от ощущения искусственности всего происходящего. Ни оттенок торжественности в тоне странного Хегле, ни мрачные, суровой ткани балахоны на приблизившихся к нам двух бородачах, церемонно поздравивших меня с прибытием в Графство, не могли убедить меня в реальности событий, в которых я волею судьбы принимал участие. Впрочем, сама местность уже не казалась мне странной – каких только ландшафтов не создала природа на европейском севере – от песчаных дюн до дремучих непроходимых лесов, от равнин, пересекаемых гонимыми ветром беспокойными перекати-поле, до тихих, ласкающих слух мерным шепотом волн заводей. Посему не приходилось удивляться тому, что здесь, чуть в стороне от нашего поселка (далеко меня утащить не могли), я не нахожу привычных колючек, а скалы кажутся мне незнакомыми. Единственно, что было мне непонятно – зачем эти люди устроили весь этот спектакль? Зачем нужна им эта – не очень умная – игра в Графство со всеми ее атрибутами, и как удалось им, наконец, так распланировать территорию, что я, продвигаясь, как мне казалось, в прямом направлении, незаметно для себя сделал