Кулон месье Лангле. Татьяна Макарова

      ISBN 978-5-0055-3267-1

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      1

      Май 2018 г. Санкт-Петербург.

      Я открыла глаза и прислушалась. Что-то было не так. Что-то определенно было не так. В комнате и за окном по-прежнему было темно, белые ночи еще не вступили в свои права. Только свет уличного фонаря чуть освещал комнату, проникая сквозь неплотно закрытые портьеры. Странный шорох, от которого я проснулась, больше не повторялся. Я приподнялась на подушке и стала всматриваться туда, откуда, как мне показалось, раздался звук.

      «Да ладно, я же не боюсь фильмов ужасов и не верю во всякую мистику», – но меня бросило сначала в жар, потом в холод. В свободной коротенькой без рукавов ночной рубашке мне стало зябко, и я потянула плед на себя.

      «Мне просто показалось спросонья. В конце концов, я даже не в XVIII веке нахожусь», – пыталась иронизировать я.

      «Дети», – окончательно проснулась я и, откинув плед, быстро вскочила с дивана, заменяющего мне кровать. В это время дверь в комнату стала тихо приоткрываться, и я снова услышала чуть различимый шорох.

      «Мамочки», – закричала я про себя и зажала рот рукой.

      2

      В квартире Кирилла было темно, окна плотно закрывали жалюзи.

      Их было двое: высокие, в темной одежде с капюшонами, надвинутыми низко на лицо, в темных перчатках. Свет от их фонариков широкими лучами освещал квартиру, выхватывая предметы из темноты. Обстановка и интерьер здесь напоминали больше гостиницу, настолько необжитой она казалась, да и идеальный порядок во всех комнатах наводил на такую мысль.

      Они, видимо, отлично знали планировку квартиры Кирилла, потому что сразу, минуя гостиную, совмещенную с кухней, прошли в спальню. И, осторожно обходя светлый ковер, чтобы случайно не оставить на нем следов, стали осматривать комод и тумбочки.

      Обыск происходил максимально деликатно, все вещи старательно складывались в том же порядке. Да и, судя по всему, вещи их не интересовали, как и бумаги в комоде и в тумбочке с правой стороны кровати. Они не тратили времени на тщательный осмотр бумаг. Широкие лучи фонаря освещали предметы, перемещаясь с одного на другой планомерно и последовательно.

      Один подошел к светлому встроенному шкафу. Отделение с пиджаками и рубашками его не заинтересовало. Отодвинув дверцу и открыв следующее отделение, он стал осматривать выдвижные ящики. В первых двух лежало белье, носки. В нижнем, который с трудом удалось открыть, его внимание привлекла стоящая там коробка. Он присел, руками в черных перчатках открыл коробку, но там, кроме запонок, упаковки из-под часов и небольших футляров с наградами, ничего не было. Они переглянулись, один из них покачал головой. Видимо, не найдя того, что их интересовало, коробку аккуратно поставили на место и, закрыв шкаф, пошли к выходу из комнаты.

      Проходя через гостиную, один из них задел ножку стула. Стул заскрежетал по полу. Они замерли, прислушались и снова двинулись к выходу. Через минуту раздался тихий щелчок закрывшейся двери.

      В квартире Кирилла снова стало темно и ничего не напоминало о недавнем визите незнакомцев.

      3

      Я открыла глаза и сразу же зажмурилась от яркого света. Солнечные лучи сквозь щель в портьерах падали на подушку рядом с моим лицом. В косых лучах солнечного света завораживающе медленно плавали пылинки.

      Я повернула голову и увидела рядом с собой торчащие из-под одеяла две головы.

      «Катя, девочка моя, как же ты меня ночью напугала», – я улыбнулась, вспомнив, как дочь вошла ко мне, завернувшись в одеяло, волочившееся за ней. Именно этот шорох меня так и напугал. Она даже толком не проснулась, подошла к дивану, уронив одеяло, легла рядом со мной, уткнувшись в бок, и сразу крепко уснула. А через несколько минут пришел и Ваня, улегся рядом с сестрой и, положив на нее руку, засопел.

      Очень редко бывает, что они приходят ко мне ночью, да еще вдвоем. Я протянула руку и погладила детей по головам.

      У Кати волосы длинные каштановые, как у меня. Я люблю заплетать ей косы, правда, она мне редко разрешает это делать. Как и я, она не любит, когда кто-то трогает ее волосы. Из всех причесок она признает только хвост. Зато сама любит делать прически мне. Я тоже дозволяю трогать мои волосы только своему парикмахеру-стилисту, своим детям и любила, когда их расчесывал Дмитрий. Но о том, как мой муж любил перебирать мои волосы, расчесывать их, я стараюсь не вспоминать. Эти воспоминания для меня до сих пор слишком болезненны.

      К тому же перед глазами у меня всегда есть копия Дмитрия – наш сын Ваня. В отличие от отца, владельца длинных волнистых волос, которые он заплетал в косу или завязывал в хвост, у Вани короткая стрижка, потому что уж очень буйно вьются кудри у него и моего сына невозможно заставить расчесать их.

      Хоть он внешне похож на отца, характер ему достался мой. И поэтому мне постоянно приходится идти с ним на компромисс. Катя же, имея мою внешность, обладает характером Дмитрия,