Последний полет Шестипалого. Василий Антонов

      -О чем поговорим сегодня?

      –Я бы хотел начать наше знакомство с обсуждения повести Виктора Пелевина «Затворник и Шестипалый». Это история о приключениях двух цыплят, что пытаются совершить побег с территории птицекомбината.

      -О "Затворнике" вообще-то сказано не так чтобы и много.

      -Действительно, как-то не пристало с умным видом говорить о приключениях двух цыплят, что качают крылья ржавыми гайками. Именно поэтому я решил дополнить нашу беседу ещё одним смысловым измерением, а для этого попробовать рассмотреть "Затворника" не только как повесть-притчу, но и своеобразную призму, увеличительное стекло через которое мы будем изучать другой, куда более значимый и серьезный текст.

      -И что же это?

      –Произведения Карлоса Кастанеды, а в более общем смысле – спектр идей и концепций, присущих так называемому учению дона Хуана.

      -Очень любопытно. То есть, говоря о «Затворнике», мы будем говорить и о текстах Кастанеды?

      –Совершенно верно. «Затворник» можно рассмотреть как самостоятельное произведение, то есть так, как если бы мы прочитали эту вещь впервые. Но куда интереснее добавить к сказанному ещё одно смысловое измерение, то есть говоря о Пелевине, попытаться осмыслить феномен творчества Кастанеды. И повесть о цыплятах подойдет для этого как нельзя лучше.

      -Но повесть Пелевина – это тридцать-сорок страниц текста, небольшая вещица, тогда как наследие Кастанеды – несколько увесистых томов.

      –Мы можем представить повесть о Затворнике и Шестипалом как маленький остров, примыкающий к огромному континенту, открытому для нас гением американского писателя.

      -Или как маленький спутник на орбите черной звезды по имени Кастанеда?

      –Ну, почему же обязательно черной? Мне нравится образ звезды, в поле притяжения которой попадает не только Пелевин, но и множество других культовых писателей и режиссеров, но вот насчет её цвета я бы ещё поспорил.

      -Вы можете допустить, что «Затворник» был написан по мотивам книг Кастанеды?

      –Я бы не стал что-либо утверждать или опровергать в этой связи. Интереснее, сравнить, соотнести, поставить образы, а то и сюжеты рядом. Мне видится довольно увлекательным поиск отражений, каких-то сквозных ходов из одного текста в другой. Ну и конечно, что может быть приятнее, чем найти подтверждение своим предположениям? Не буду отрицать, что приблизительное время написания «Затворника» более-менее соотносится с тем периодом биографии Пелевина, когда писатель работал над переводом трехтомника Кастанеды.

      -Вроде бы Пелевин никогда не скрывал, что творчество Кастанеды оказало на него более чем значительное влияние.

      –Да, и наглядный пример этому мы находим в эссе «Последняя шутка воина», где Пелевин называет Карлоса величайшим писателем, мистиком и визионером двадцатого века.

      -Это подобие некролога, написанного на смерть Кастанеды?

      – Можно сказать и так. Но вернемся ко времени написания «Затворника». Что если в процессе тотального погружения в кастанедианский текст, Пелевин делает небольшую творческую передышку?

      -И пишет «Затворника»?

      –Именно! Причем делает это, что называется, на одном дыхании. Может даже за две-три недели. Удивительно, но из-под пера Пелевина рождается притча, которая замечательным образом отзеркаливает то, о чем Кастанеда рассказывает на протяжении своей тридцатилетней литературной биографии.

      -Совпадение? Или Пелевин готовит своего читателя к знакомству с творчеством Кастанеды, так сказать, спрямляет пути для пришествия дона Хуана на православную русскую землю?

      –Почему бы и нет? Тогда это могло быть актуально. Повесть была опубликована в 1990 году, а полное издание книг американского писателя на русском языке увидело свет лишь несколько лет спустя.

      -Вот эта связка: Пелевин и Кастанеда. Не так уж много людей, читающих раннего Пелевина, но ещё меньше тех, кто пусть поверхностно, но знаком с творчеством Кастанеды.

      –Тем лучше. Все очень просто, составив представление о повести Пелевина, мы без труда поймем о чем идет речь на страницах книг Кастанеды. Точка отсчета для той и другой истории – это знакомство, состоявшееся между желторотым юнцом и таинственным незнакомцем неопределенного возраста. Если мы помним, встреча Карлоса Кастанеды с индейцем Хуаном Матусом произошла летом 1961 года. С этого момента молодой американец оказался вовлечен в фантастический водоворот самых невероятных событий. То, чему он стал свидетелем как будто принадлежало миру другой планеты, иной, отдельной реальности.

      -Так называется его вторая книга?

      –Совершенно верно. Отдельная реальность. Для меня нет ничего удивительного в том, что писатель выбрал именно это название. Да и как ещё назвать мир, где люди могут превращаться в животных, присутствовать в нескольких местах одновременно,