Байки и не байки. Алексей Владимирович Куйкин
Ходят про него байки среди ремесленников, что обручи на бочки может голыми руками надевать. Посмотришь со спины на этого громилу, да и поверишь людской молве. Тут же за столом и четвёртый их дружок постоянный. Что он в этой лихой компании делает, как к ним прибился, совершенно непонятно. Но в пьянках-гулянках бондарные подмастерья всегда в своей компании привечают этого напомаженного, всегда прилично одетого тщедушного высокого блондина со щегольскими тонкими усиками. Евстафий Федосеев цирюльный подмастерье у молодой вдовы мастерицы Ольги Михайловны Петровой. Много всякого об их отношениях люди болтают, да не всему стоит верить. Да и нечего в чужую постель заглядывать. Но как бы там ни было, а в последний год вдовая Ольга Петрова уже двум сватающимся к ней кавалерам отказала. Да каким. Тот же Иван Фёдорович Кадушный, мастер печного цеха, почитаемый за лучшего печника в Смоленске. Собственный дом у мастера во второй части города, хозяйство, уважение в цеху да среди городских обывателей. Да что там говорить, отказала весёлая вдовица и Ивану Петровичу Рыжикову, купцу 2-й гильдии, уважаемому в городе человеку, владельцу табачной фабрики.
Двух других мастеровых, сидящих вместе с бондарями за уставленным закусками столом, Семён Григорьевич не знал. Но раз они в такой развесёлой компании, жди беды. Рыжий вон, в белой с вышивкой рубахе, так и вовсе с плечами в сажень, не в каждую дверь пройдёт. А уж водку хлещет, что воду. Да и второй, чернявый как цыган, с небольшой аккуратной бородкой крепыш, тостов не пропускает. Эх, трактирщик, жди беды. А компания Васьки Алексеева потчевала казённой водкой подмастерий кузнеца Ивана Богданова. Максимка Петров да Лёха Фёдоров прибились к бондарям сегодня случайно, встретившись в пивной Мачульского на Толкучем рынке. Слово за слово, и вот уже «лучшие люди» ремесленного сословия отмечают знакомство в трактире. А денежки у подмастерий водятся. Нет, ну ты посмотри, вторую бутылку белоголовки приговорили! Хотя и считался трактир Григорьева заведением для простого люда, но старый трактирщик закупал в казённых винных лавках только дорогую водку, с залитым белым сургучом горлом бутылки.
Внимание Семёна Григорьевича отвлёк неопрятный мужичок со всклоченной пегой бородёнкой, как будто из воздуха выросший перед буфетной стойкой. Стянув с головы картуз с треснувшим козырьком, гость выложил перед буфетчиком несколько медных монет.
– Стопку водки, будьте любезны. Да, стопочку, – голос у мужичка был на удивление низкий, глубокий, – и «писюньчик».
– Простите, что? – буфетчик удивлённо покачал головой.
– «Мерзавчик», – теперь уже гость удивлённо разглядывал трактирного служащего, совсем не понимавшего нормального русского языка. Но, обретши искомое, и небольшой толстостенный стеклянный стаканчик, и самую маленькую бутылку водки, продаваемую на вынос, отправился за дальний угловой столик. Всё ж таки в трактире, не в распивочной. Половой принёс на блюдце хрусткий солёный