Я буду сверху. Архелая Романова
ь:
– Почему?
– Накрылся наш отдых медным тазом, Лар. У меня проблемы. Большие.
– Какие?
– Да говорю же тебе, большие, – разозлилась сестрица. – Не могу поехать.
Я насторожилась. Отдых для родственницы – святое, поэтому должно случиться что-то действительно из ряда вон выходящее, чтобы сестра решила не ехать. Вообще-то Милка мне не родная, а двоюродная, и не Мила ее зовут, а Людмила. Бог знает почему, но имечко, данное ей при рождении, сестричке не нравилось, и она велела звать ее Милой. Я покорно согласилась, а взамен Милка величала меня Ларой. Наши матери – родные сестры, решили назвать своих дочерей, родившихся в один год, схоже. Так мы и стали Ларисой и Людмилой, или Ларой и Милой.
– Хоть в двух словах расскажи, – взмолилась я. – Если ты не едешь, то я тоже. Хочется знать, ради чего я иду на такие жертвы.
Милка шумно задышала в трубку, а потом неожиданно всхлипнула.
– Эй, Мил, – забеспокоилась я. – Ты чего? Ты что, ревешь?
На моей памяти Милка не плакала уже сто лет. Даже в детстве, навернувшись с высоченного гаража и сломав руку, она стоически смаргивала слезы, но сдерживала рев. Зато я плакала за двоих – навзрыд, хотя все мои конечности были целыми и невредимыми.
– Лар, ты приезжай, а, – выдала Милка. – Сюда.
– Куда? В город? – ужаснулась я.
Из своего родного города с одним чемоданом в руке я летела, теряя тапки, пять лет назад. Мне только исполнилось восемнадцать, и я бежала, подавшись в поисках лучшей жизни в столицу. Надо сказать, что устроилась в Москве я совсем неплохо – в родном городе я получила кругленькую сумму, и на эти деньги жила, снимая небольшую комнатку. Окончила институт заочно, параллельно трудилась в фирме, и уже полгода числюсь незаменимым и ценным менеджером по продажам.
За месяц до моего отъезда умерла Милкина мама – моя скончалась еще когда мне было пять, так что воспитывала меня тетя Нина, низкий ей поклон. Ехать со мной Милка отказалась – осталась в родном городе, поэтому связь мы поддерживали дистанционно, постоянно болтая по телефону. Виделись стабильно два раза в год – один раз Милка приезжала ко мне, второй – мы ехали отдыхать на море.
– А куда еще? – рявкнула Милка, перестав реветь. – Сюда, конечно.
Я уже хотела открыть рот, чтобы ответить «нет», но Милка тихим шепотом добавила:
– Ты мне нужна.
И вместо «нет» я ляпнула совсем другое:
– Возьму билеты на завтра.
– Отлично. Напиши, когда тебя встречать.
– Угу, – сказала я и отключилась. Тоскливо посмотрела на собранный для южного моря чемодан и принялась перебирать вещи, безжалостно откладывая новомодные купальники, шлепки и парео. В конце вместо чемодана осталась сумка – много вещей я решила не брать, и вообще, задерживаться надолго не планировала.
Дорога заняла десять часов на поезде, выехала я рано утром, а приехала только к вечеру. Милка встречала меня на вокзале, смешно подпрыгивая и махая руками. В толпе ее было нелегко разглядеть – росточка сестрица была маленького, всего 1 метр и 60 см, и худенькая, зато природа щедро одарила ее внушительной для ее комплекции грудью, большими глазами цвета летнего неба и темными кудрявыми волосами, которые она нещадно выпрямляла.
– Ларка, – кинулась ко мне Милка. Мы расцеловались, и Милка отошла в сторонку. – Дай хоть посмотрю на тебя – как там в Москве сейчас одеваются?
Я, одетая в спортивный костюм бледно-розового цвета и легкую куртку, озадаченно уставилась на свои ноги в кроссовках и покачала головой:
– Обычно, Мил, одеваются. У тебя что, Интернета нет посмотреть?
– Есть, – надула губы сестрица. – Волосы постригла?
– Ну да, – я потрогала кончики кудрявых светлых прядей, которые сейчас доходили до груди. – Слишком длинные были.
– Зато красивые, – вздохнула Милка. –
– Твои тоже очень ничего, – возразила я. – Ты на машине?
– Пока да.
Это «пока да» сильно меня обеспокоило, но я молча проследовала за Милкой. Устроившись в ее Ниссане, мы медленно покатили в сторону отчего дома, а я разглядывала в окошко улицы и дома. Как и ожидалось, здесь ничего не изменилось – разве что парк стал более современным, да убрали палатки с рынка, построив новое здание с крышей.
– Заходи, будь как дома, – распорядилась Милка. – Жить у меня будешь?
– Ну да, – кивнула я. – Не выгонять же жильцов.
В наследство мне осталась родительская квартира, а также дача бабушки. Квартиру я сдавала, а дачу мы с Милкой продали, поделив выручку – на первое время в Москве мне нужны были деньги, как и Милке, оставшейся без меня и без матери.
Когда вещи были распакованы, а душ принят, мы уселись на кухне за бокалом вина.
– Ну, рассказывай, – поторопила я Милку. Мне не терпелось узнать, ради чего я приперлась обратно в это захолустье. – Что случилось? Почему в отпуск не едем?
Милка пригубила