Карельский блицкриг. Владимир Панин
Неторопливый и рассудительный, с математическим складом ума, Любавин заметно отличался от тех, кто теми или иными путями попал на командные курсы.
Будучи высокий ростом, он всегда находился на правом фланге построения, и о его голову, с легким прищуром глаз, постоянно цеплялся взгляд начальника курсов при принятии решения, кого послать с тем или иным «ответственным» заданием.
В отличие от других курсантов, Любавин не стремился лихо козырять начальству и очертя голову бежать исполнять порученное ему задание. Перед тем как приступить к их выполнению, он сначала определял, что и как будет делать, и только потом приступал к исполнению приказа.
Спокойный и исполнительный волжанин сразу обратил на себя внимание начальника курсов. Имея всегда отличные показатели по учебе, он хорошо руководил порученным ему отделением и был аттестован командованием с самой лучшей стороны.
В конце августа они приняли присягу и вместе с ней получили красные офицерские петлицы с двумя маленькими кубарями. У всех было приподнятое настроение, сообщения с Дальнего Востока вселяли уверенность, что очень скоро там все закончится нашей победой. Некоторые горячие головы сожалели, что не успеют сразиться с японцами, как вдруг полыхнуло совсем рядом с Могилевом, по ту сторону границы.
В полку, в который прибыл Любавин для прохождения дальнейшей службы, все только и говорили о событиях в Польше. Что там творилось, никто точно не знал. Все как один твердили о сложной обстановке, о боях с переменным успехом и ничего конкретного, больше чем сообщало ТАСС.
По общему мнению, немцам предстояла трудная кампания, а особо продвинутые знатоки предрекали второе «Чудо на Висле».
– Уж больно драчливы они – эти поляки. Любят саблями помахать, да и не оставят их англичане и французы один на один с «германом», как не оставили во время нашего похода на Варшаву. Уже войну Гитлеру объявили, значит, со дня на день начнут свое наступление на границе, и немцы завязнут в войне на два фронта. Как это немецкие генералы не учли такой элементарной вещи? – искренне удивлялись предсказатели.
Так прошли первые дни, но затем настроение в полку изменилось. Сначала вполголоса, осторожно, стали говорить, что немцы бьют поляков и бьют крепко. Никто не знал, что на севере Польши, так называемый «польский коридор» уже прорван совместными ударами из Померании и Восточной Пруссии, а вольный город Данциг уже взят. Что под Ченстоховом немцы совершили глубокий прорыв и их танковые соединения вышли в тыл польским армиям «Познань» и «Лодзь» и рвутся к Варшаве. Что славные польские жолнежи гибнут, не успев занять рубежи обороны, а если успевали это сделать, то оставались без поддержки и прикрытия со стороны соседей.
Польская авиация, хотя и смогла рассредоточиться по полевым аэродромам и успела избегнуть уничтожения от бомб немецких самолетов, но серьезно уступала по своей силе противнику.
Ничего этого не было известно, но пришедший 8 сентября приказ о приведении полка