Расшатанные люди. Нана Рай
И не могла помочь Зое. После этого у тебя начались приступы клаустрофобии.
– Что? – Юлиана пытается вырваться, но Илья сильнее сжимает ее в объятиях. – Ты прекрасно знаешь, что клаустрофобия у меня из-за матери…
– Ты все выдумала, Юлиана. Ты даже не помнишь, что в пустой комнате была детская, хотя сама заставила меня выбросить всю мебель и переклеить обои. Я не знаю, что произошло. Это необъяснимо. Но лучше жить с тобой, которая ничего не помнит, чем с той, такой ты была раньше, когда сходила с ума от горя и пыталась повеситься.
Юлиана изворачивается и кусает Илью за ладонь, заставляя его вскрикнуть от боли. Она не удерживается на ногах и падает на пол, фотографии разлетаются в разные стороны.
– Иди на хрен! – орет Юлиана, захлебываясь слезами. – Я прекрасно знаю, что такое вымышленные воспоминания. И сама могу внушить тебе все что хочешь. Но со мной провернуть такое не получится!
– Прошу тебя, – Илья зажимает кровоточащую руку.
Юлиана даже не поняла, что прокусила ему кожу, и лишь сейчас чувствует неприятный металлический привкус, но ей кажется, что этого мало, и она готова разорвать мужа на куски.
– Убирайся! – цедит она сквозь зубы.
Почему ей так больно? Словно у нее и правда умерла дочь, а она целых два года преспокойно жила в полном неведении.
– Хорошо, – Илья отступает назад. – Я переночую у матери. Вернусь завтра. Только, пожалуйста, не ходи на работу, я все объясню Евгению. Он предупреждал меня, что такое может случиться.
Он уходит в коридор, дверь гардероба тихо хлопает.
– Ничего бы не случилось, не найди я коробку, – орет ему вслед Юлиана. – Но ты хотел, чтобы я ее нашла! Ты все подстроил! Ненавижу… – от усталости она оседает на пол. – Можешь не возвращаться от своей мамаши. Я вас ненавижу! Обоих! И не смей звонить моему начальнику… – Но последние слова повисают в гудящей тишине пустой квартиры.
Он ушел, она сама его выгнала, и лишь теперь поняла, что у нее осталось еще так много вопросов. Однако абсолютно нет сил, нет желания бежать следом за Ильей и пытаться повернуть их разговор в цивилизованное русло. Да и не способна она сейчас вести себя как адекватный человек. Ее пальцы трясутся и хочется выпить чего-нибудь покрепче, так, чтоб отшибло… память?
Юлиана тихо смеется. Судя по словам Ильи, это уже произошло. Память отшибло так, что она переписала два годы своей жизни. Если бы это и правда можно было сделать! Взять видеозапись всех лет и в специальной программе обрезать, перекроить, удалить лишние кадры, добавить новые. Но, увы, так не бывает. Это невозможно, как и то, о чем говорит Илья.
Но ты ведь уже так поступала, Юлиана?
Вкрадчивый голос совести просыпается на задворках сознания.
Ты же влезала в голову к другим людям. А чем твое сознание отличается от их?
Юлиана потирает переносицу и собирает в кучу разлетевшиеся фотографии. Взгляд замирает на том снимке, где она сидит под деревом с девочкой.
– Зоя, – примеряет короткое имя к маленькой