Времена детства, или Дом под горой. Николай Шмагин
aph>
«АЛАТЫРЬ, латырь, в русских средневековых легендах и фольклоре камень, «всем камням отец», пуп земли, наделяемый сакральными и целебными свойствами.
Легенды об Алатыре восходят к представлениям о янтаре, как апотропее (средневековое название Балтийского моря – Алатырское море).
В стихе о Голубиной книге и русских заговорах Алатырь («бел-горюч камень») ассоциируется с алтарём, расположенным в центре мира, посреди океана, на острове Буяне (Руяне); на нём стоит мировое древо, или трон, святители, сидит девица, исцеляющая раны; из-под него растекаются по всему миру целебные реки».
«Россия погибнет тогда, когда погаснут свечи, когда будут утеряны связи…»
Первая глава
Зимушка-зима
(Ванькины сны)
День первый
Вдоль забора, за которым слышался глухой ритмичный шум, крался мальчик лет шести в матросском костюме с якорями, стараясь поймать порхающую перед ним бабочку. Улучив момент, он бросился в траву и накрыл её руками, но бабочка мелькнула перед его носом и улетела.
Проводив её разочарованным взглядом, мальчик встал и, привлечённый шумом, с любопытством приник к щели, не видя, как от появившейся на дороге стайки гусей к нему подкрадывался здоровенный гусак…
За забором внутри деревянного строения железная машина яростно распилила толстое бревно на доски и принялась за следующее.
Внезапно ожил висевший на столбе громкоговоритель:
«Едут новосёлы по земле целинной, песня молодая далеко летит…»
…В это время гусь сердито тяпнул мальчика за мягкое место, и тот с криком отпрянул от забора, растерянно уставившись на обидчика.
Придя в себя, мальчик схватил палку, и бросился на нахальную птицу. Струсив, гусь пустился наутёк по дороге, ведущей в гору. Спугнув гусиную стайку, с криками разбежавшуюся в разные стороны, мальчик нёсся следом и, догнав-таки врага, шмякнул его палкой по спине.
Гусь растерянно заметался и кинулся ему под ноги. Споткнувшись о забияку, мальчик неожиданно для обоих очутился верхом на гусе, словно всадник на коне. Махая крыльями, незадачливый гусь с отчаянным криком рванулся вниз и вдруг полетел, задевая лапами землю.
Крепко вцепившись в него, мальчик летел и восторженно смеялся.
– Вы только гляньте! – закричала полная, бойкого вида женщина, остолбенев от изумления. Около дома возникла толпа любопытных.
Мальчик промчался на гусе мимо них и скрылся за углом.
– Люди добрые, – охнула на всю улицу женщина, – это ж мой гусь, – и она бросилась пересчитывать стайку растерянно гогочущих птиц.
– Пропал теперь, – подначил кто-то, – заморенный гусь не жилец.
Растопырив крылья, гусь улепётывал от наездника из последних сил, а он победоносно смотрел ему вслед, затем пренебрежительно глянул на восхищённого карапуза, почтительно замершего неподалёку.
– Я видел, как ты летел, – карапуз задохнулся от избытка чувств.
– Ерунда, я не такое могу, – небрежно отмахнулся мальчик, направляясь к шоссе, по которому мчались машины. – А ты смелый?
– Не знаю, – карапуз застенчиво захихикал.
– Эх ты, – потерял к нему интерес мальчик, – из труса героя не получится. Смотри!.. – и, выждав, когда очередная машина была уже совсем близко, вихрем пронёсся через шоссе ей наперерез.
Взвизгнув тормозами, грузовик резко остановился у обочины.
– Под колёса захотел, чертёнок? – заорал шофер из кабины, но насмерть перепуганные сорванцы уже бежали прочь, навстречу обомлевшей от ужаса женщине, ставшей очевидцем страшной картины.
– Ванечка, ты жив? – кинулась она к мальчику, который при виде её перепугался ещё больше и рванул, было, в сторону, но женщина схватила его в охапку и, убедившись, что он цел и невредим, заплакала:
– Ты же обещал во дворе играть, опять за своё? Хоть работу бросай, – и она потащила упирающегося сына всё к тому же дому…
– Ваш сынок-то на гусе моём с горы летал, – встретила их у подъезда раздосадованная женщина. – Теперь бедняга едва дышит, – кивнула она на гуся, понуро стоящего у сарая. – Помирает, сердешный.
Мать растерянно смотрела на неё.
– Разве может маленький мальчик на гусе летать? Никак не может! Николай, – обрадовалась она, увидев подходившего мужа.
– Не верите? Все соседи видели! – возмутилась женщина.
– Если подохнет, заплатим, – успокоил Николай хозяйку гуся.
– Пап, он сам захотел, чтобы я летел на нём, – оживился, было, сын.
– Дома поговорим, – невольно усмехнулся отец, входя в подъезд, вслед за своим семейством…
– Как насчёт садика, узнавал? – мама вынула из ридикюля ключи.
Он безнадежно махнул рукой, с сочувствием посмотрел на сына.
– Опять