Наука зелий, магия любви. Ника Веймар
с грохотом стукнулась об стену. Я едва не подскочила от неожиданности и тихо выругалась себе под нос. Хорошо, буквально мгновение назад успела добавить в весело булькающее в реторте зелье необходимое количество капель вытяжки из горного морозника. Переборщила бы – и пришлось бы начинать сначала.
Вздохнула, сокрушённо покачала головой. Зельеварение требовало тишины и сосредоточенности, а подло хлопающая в самый неподходящий момент дверь этому никак не способствовала. Жаль, что запереться изнутри было невозможно. Но кое-что я сделать могла.
Посматривая на зелье в реторте, порылась в сумке, достала конспект по травоведению, вырвала из середины тетради два листа, сложила их в несколько раз и запихнула в щель между дверью и косяком. Удовлетворённо кивнула. Теперь никакой сквозняк не страшен! Вернулась к рабочему столу, в который раз сверилась с выученным наизусть рецептом, убедилась, что ничего не пропустила, и бережно уложила бабушкину тетрадь на край столешницы. Оставалось добавить в реторту два своих волоса, каплю крови Маркуса и – самое сложное и ответственное – напитать эликсир магией. Без этого моё зелье годилось бы разве только гусей смешить, как говорила бабушка.
После того как добавила последние ингредиенты, жидкость в реторте изменила цвет и на несколько мгновений стала из прозрачной тёмно-синей, а после этого заиграла всеми цветами радуги.
Я перевела дух. Пока что всё было правильно. Впрочем, сегодня я волновалась куда меньше, чем два дня назад, когда готовила эликсир для Маркуса. Видит богиня, я не хотела варить запрещённые эликсиры ночами, но обстоятельства были сильнее меня. Вот тогда под каждым столом и за каждым углом мне мерещился как минимум ночной патруль из старшекурсников, а как максимум – лично декан факультета зельеварения, притом с уже подписанным приказом на моё отчисление. А остаток ночи снились кошмары. То у Марка вырастал павлиний хвост, то иллюзия спадала в самый неподходящий момент, то, наоборот, отказывалась расставаться с ним.
Хвала богине, всё закончилось благополучно и подвоха никто не заметил. А если бы много лет назад в чью-то светлую голову не пришла идея, что на первом курсе, вне зависимости от специализации, мы должны уделять внимание и общим дисциплинам, этого удалось бы избежать. Ну, или если бы я больше дружила с физподготовкой, а Марк – с моим любимым зельеварением.
Я не понимала, для чего мне, будущему зельевару, сдались бег с препятствиями, лазание по канату на время и прочие дурацкие нормативы, а мой лучший друг не уставал возмущаться тем, что он, будущий боевой маг, вынужден разбираться в создании эликсиров без магической составляющей.
С точки зрения Маркуса, ему вполне довольно было умения отличать съедобные ягоды от несъедобных и знания, что подорожник останавливает кровь. Хотя, по его словам, ком паутины справлялся с этим намного лучше. Увы и ах, преподаватели не разделяли нашего мнения, поэтому мне грозил незачёт по физподготовке, а Марку, соответственно, по зельеварению. Собственно, это было второе нелюбимое мной явление и причина, по которой я оказалась в лаборатории этой ночью.
Неделю назад друг в шутку обмолвился, что с удовольствием поменялся бы со мной телами на время этих зачётов, а я в ответ заявила: иллюзии качественнее и проще, к тому же в бабушкиной тетради есть нужный рецепт. Добавила, что изготовление таких зелий без лицензии в королевстве под запретом.
Какая злая сила только дёрнула за язык? Кто бы сомневался, что подобная мелочь Марка не остановит! Он уговаривал меня два дня, и я сама не заметила, как от категоричного «никогда» перешла к «допустим, я подумаю», а потом и вовсе согласилась. Тем более Маркус вызвался первым испытать на себе иллюзию и сдать за меня зачёт по физподготовке. Первый и, хвала Дестиане, последний! А завтра была моя очередь надеть личину друга и изготовить два простейших эликсира – обезболивающий и сонный.
Покосилась на часы. Ещё пять секунд, и можно приступать. Потёрла ладони друг об друга, концентрируя в них силу, медленно развела в стороны и опустила образовавшийся плотный зелёно-фиолетовый шар в реторту. Зелье вскипело, едва не выплеснулось, но тут же успокоилось. Оно снова стало прозрачным, лишь на поверхности играли мягкие радужные отблески.
Я обрадованно улыбнулась. Получилось! И тут же вздрогнула, услышав, как на пол с тихим шорохом упал зажатый дверью лист бумаги. А следом раздалось ленивое:
– Надо же, какая встреча! Тяга к знаниям не даёт спать, эрис Гринвелл?
Джаред Ферн! Боевик с третьего курса и последний, с кем я хотела бы повстречаться этой ночью! И в принципе – повстречаться. Особенно наедине.
Я обернулась, сухо произнесла:
– Доброй ночи, эр Ферн. Вижу, тяга к знаниям знакома не мне одной.
Старшекурсник усмехнулся, переступая порог. Обронил:
– Между прочим, учебный совет не одобряет использования лабораторий первокурсниками без присмотра преподавателей. Особенно в ночное время.
– Именно поэтому у меня есть разрешение от профессора Кардейла, ответственного за эту лабораторию, – в тон ему отозвалась я, демонстрируя упомянутое разрешение. – С подписью и печатью, как полагается.
Боевик