.
не было.
Алина оглянулась, увидела меня, и по ее лицу я поняла, что она очень удивлена. Наверняка ожидала увидеть маму. Но родители давно уже спали, а меня все мучил один важный вопрос…
– Ты его любишь? – спросила я с порога.
Алина отвернулась, снова уткнулась в конспекты и негромко рассмеялась. Конечно, она сразу догадалась, о ком я.
– Люблю, – ответила наконец сестра.
– Сильно любишь? – уточнила я.
– Конечно, дурочка. Он ведь мой будущий муж.
От слов «будущий муж» меня немного покоробило. Эдик действительно совсем скоро станет членом нашей семьи. И мне придется терпеть его всю жизнь.
Алина снова обернулась и внимательно посмотрела на меня. В полутьме ее глаза казались совсем черными. Из динамиков ноута негромко лилась песня Бейонсе.
Я так и застыла с несчастным выражением на лице. Кто знает, может, когда-нибудь я привыкну к Эдику и он не будет настолько мне противен. Но пока на подсознательном уровне я его просто не выношу.
Сестра оценила мое замешательство по-своему. Встала вдруг со стула, уселась на расправленную кровать и постучала ладонью рядом с собой. Тогда я подошла и села рядом. Было странно находиться в комнате Алины. Я здесь не частый гость.
– Ты хочешь поговорить о любви, да? – заговорщически спросила у меня сестра. И глаза ее заблестели.
Мне захотелось разочарованно замычать. Нет, любовь – это совсем не то, о чем мне хотелось бы говорить. Я хотела сказать, чтобы сестра забыла об этом придурке Кравеце.
– Ты влюбилась, верно? – продолжила сестра возбужденным шепотом. – В этого неформального Тимура, да?
На самом деле я по уши влюбилась в учителя географии, который старше меня на несколько лет. Но мама с сестрой в обморок бы шмякнулись, узнав об этом.
Алина замерла в ожидании ответа. Мне кажется, она даже дышать перестала. А я впервые за долгое время ощутила это приятное чувство – единение с сестрой. Мы сто лет не сидели вот так вдвоем, по своей воле. Это не бабушка сказала Алине присмотреть за мной и очистить вишню от косточек, чтобы я не подавилась… Я тут же испытала добрую ностальгию. И мне пока не хотелось выходить из комнаты сестры.
– Ага, влюбилась, – промямлила я. Ведь это действительно так. Любовь-то во мне горит! Только не к Макееву, разумеется. Я вспомнила, как этот гад не сказал мне о кетчупе на носу, и внутренне снова возмутилась.
Алина, несмотря на поздний час, захлопала и подпрыгнула на кровати.
– Это так здорово! – сказала она. – А как ты это поняла?
Я неопределенно пожала плечами. Как же это можно понять? Наверное, ты просто влюбляешься – и все. Тогда я осторожно спросила:
– А ты как поняла?
– Что влюбилась в Эдика? – уточнила сестра.
У меня аж сердце заныло. Будь этот Эдик неладен.
– Ну да.
– Знаешь, иногда мне хочется его съесть, – призналась Алина.
Я поморщилась. Единственное,