Долгий путь. Влади Реми

      – Роза, мой милый ангел, они убили тебя, украли самое ценное. Заставили страдать.

      Едва слышный шепот отражённый серыми каменными сводами полетел узкими коридорами подземелья, сливаясь с воем заточённых, впитывая желтое сияние. Горящие светильники рисовали в пространстве удивительные формы и очертания. Дополняли картину, образы в чёрных балахонах гремящие связками ключей, с трудом передвигаясь бубнили молитвы прося снисхождения божьего, пощады для душ проклятых, заживо гниющих, в тюрьме инквизиции. Здесь нет радости, только вопли и плач обезумевших арестантов.

      Никем не замеченная тень отделилась от дальнего края стальной опоры, и подобно змее поползла по этим мрачным лабиринтам ныряя в углы и прячась от огня, растворяясь в тёмных одеждах.

      Лунное мерцание падающее сквозь обглоданные ржавчиной оконные перегородки, играло на окровавленных пальцах путаясь в волосах, сидевшего на холодной скамье маленького существа, одетого в лохмотья, его грязные патлы сплелись в канатные нити, а на лохматой бороде виднелись запекшиеся пятна. Когда он поднял свой взгляд к свету, стало понятно, внутри этого поломанного, небольшого тела жила отважная несломленная сущность.

      – Кто здесь, – тихо спросил узник

      – Твоё имя Филиппе? – словно эхо прозвучало в ответ.

      – Так меня назвали при рождении, Зовусь я также Ноланец. Вероятно я схожу с ума и говорю с пустотой. Всё же назови своё имя таинственный гость.

      – Как меня зовут неважно. Я могу быть кем захочу. Быть там, где пожелаю и если видишь и ощущаешь моё присутствие, потому что я тебе позволяю.

      – Хорошо, какой бы не была причина. Я рад. Долгие годы я не разговаривал. Меня никто не навещал.

      Дорожа Филиппе убрал с потного лба волосы и всмотрелся в очертание фигуры.

      – Знаешь, что утром умрёшь? – задал вопрос незнакомец

      – Да и я готов к этому.

      – Правда? Как можно приготовиться к уходу? Что нужно ощущать? Понимая что завтра мир продолжит жить уже без тебя? Как можно просто так прервать жизненный цикл?

      Руки сжались в кулаки, горесть пронзила острым клинком, израненные губы Ноланца горько улыбнулись.

      – Кончина не радует, но ничто не держит, у меня отобрали всё. Забрать честь я не позволю.

      – Честь? Какую? Тебе необходимо раскаяться, отказаться от убеждений, ведь они не есть истина, все заблуждаются, так что признать ошибку не проблема.

      – Конечно, предполагаю что могу ошибаться в суждениях. Дело не в этом. Спасти своё существование и отказаться от своих же слов? Эти мысли не просто так возникли. Я наблюдал, сравнивал, я к этому шел. Сохранив действительность ныне, я не успокоюсь и продолжу поиски, значит рано или поздно вновь окажусь тут. Чего же тянуть? Пусть решиться всё поскорее. Не смогу жить в мире с человечеством.

      – С людьми приговорившими тебя к гибели? Или с теми, которые пригласив к себе в гости, писали доносы прокуратору? Тем самым отправив тебя в это место полное слёз и отчаянья.

      – Общество… я долго размышлял… Мы одинаковы. Мечтаем, плачем, желаем. Только одно различие. Одни истребляют, отстаивая свою правоту, другие за идею, погибают. Ирония в том что тысячу лет назад предки этих палачей также были гонимые. Верующих в единого бога истребляли целыми семьями, не щадя никого, даже детей, и женщин распинали на крестах. Удивительно, что орудие убийства стало символом спасения. Да. Всё новое рождается на крови и взрастает на трупах погибших, со временем становясь обыденным и старым перекрывающим кислород чему то другому – новому. Порочный круг.

      По скользкому, каменному полу, противно пища пробежала крыса, предчувствуя скорый пир радостно подпрыгивала, где трупы, всегда есть крысы.