По естественным причинам. Врачебный роман. Нина Люкке
потрясающее многообразие! Я никак не могу им насытиться!
И все усердно закивали: слово многообразие было в Гренде в особом почете, тогда как слово белый произносить было зазорно, ведь на протяжении многих лет население Гренды оставалось исключительно «белым». Единственными ненорвежцами, которые смогли себе позволить купить жилье в Гренде, была пара индийцев, работавших в сфере информационных технологий. Они продержались всего полгода, пока не переехали в район Холменколлосен, видимо недоумевая, почему в таком дорогом месте, как Гренда, такие запущенные сады и неухоженные люди. Дом индийской пары примыкал к нашему, и когда они съехали, дом купила пара геев среднего возраста, которых, равно как и индийцев, привечали подчеркнуто тепло и звали на все садовые вечеринки и ужины. Первым делом геи посадили живую изгородь между нашими садиками. Если бы это сделал кто-то другой, начался бы переполох, поскольку одним из многочисленных неписаных законов Гренды была свобода перемещения, которая ни в коем случае не могла быть ограничена подобными жалкими обозначениями границ. Один из геев часто работал в саду и как-то раз попросил нас почаще стричь у себя траву и полоть, иначе сорняки переползают от нас к ним, а потом добавил, что мох, заполонивший наш газон, довольно опасен. В другой раз он посоветовал нам на зиму накрывать садовую мебель брезентом. Оказалось, что обстановка в их доме была старомодной, мебель – тяжелой и слишком большой для столь маленьких комнат и низких потолков. На свое первое – и последнее – Рождество в Гренде, они пригласили всех соседей на глинтвейн с пирогом. Жители Гренды со своими длинноволосыми и шумными детьми ворвались в их ухоженный дом, который выглядел так, словно в нем проживали две почтенные пожилые дамы: на столе, покрытом кружевной скатертью, лежали расшитые вручную салфетки, серебряная лопатка для торта и абсолютно целый чайный сервиз. Когда один из гостей попытался откупорить принесенную с собой бутылку пива серебряным ножом, один из хозяев, тот, что ухаживал за садом, кинулся к гостю с открывашкой в руках. На обоих хозяевах были костюмные брюки, белые рубашки и галстуки с рождественским узором. На партнере того, который работал в саду, поверх брюк был повязан фартук; он испек целых семь сортов печенья, о чем поспешил поведать гостям. Хозяин в фартуке разглагольствовал о рецептах и ингредиентах, все его внимательно слушали, а тем временем гадали, будет ли что-то поинтереснее, ведь все ожидали чего-то более экзотичного, раз они – геи. Однако самым вызывающим жестом за вечер стал просмотр старой, 60-х годов, черно-белой передачи с телеканала NRK, некогда записанной Фартуком на видеокассету: пожилая женщина с химической завивкой, одетая в бюнад [14], зажигает свечи и рассказывает об Иисусе и Марии, о царе Ироде и о том, почему мы празднуем Рождество.
– Ах! Астрид Соммер! – воскликнул хозяин Фартук. – Никто не способен создать рождественское настроение так, как она. Я обожаю эту передачу.
Он промокнул глаза краем фартука и прильнул
Бюнад (