Регуляторы. Книга первая. Цена говядины. Константин Александрович Жевнов
й говядины. Вот только парень умудрялся вести себя за столом так, словно находился на званом вечере у мэра Нового Орлеана и отдавал должное трюфелям и устрицам, а не бобам и кукурузе. Все его движения были четко выверены, немного вальяжны и слегка не торопливы, а оттого создавали ложное ощущение безобидности и безвредности данного джентльмена для окружающих, вообще, свойственное многим представителям южных штатов.
На вид южанину было сложно дать сильно за двадцать, но молодость, отнюдь, не выделяла его среди посетителей заведения, в котором лишь хозяин, с гарантией, достиг сорокалетнего рубежа. Одет парень был в непонятного грязно-серо-коричневого цвета макинтош, явно бывший в девичестве офицерским мундиром Конфедератов. Впрочем, получившаяся куртка была подогнана вполне по фигуре нового владельца, аккуратно заштопана и даже сохранила почти полный комплект латунных форменных пуговиц.
Из-под расстегнутого клапана выглядывала достаточно свежая белая рубаха с отложным воротником, а на шее был щегольским узлом повязан, в прошлом, ярко-красный платок. Бесформенные штаны имели цвет схожий с макинтошем, но с явным преобладанием светло коричневых тонов, несли на себе следы неоднократного ремонта, а также потертые кожаные вставки, однозначно показывающие, что их хозяин большую часть времени проводит в седле.
На ногах парня были надеты тяжелые тупоносые сапоги, когда-то ярко-желтые, ныне же, столь потертые и запыленные, что составляли со штанами практически единую цветовую гамму. Ну, а венчала этот наряд широкополая серая фетровая шляпа, всем своим видом говорящая, что ей довелось принять активное участие в гражданской войне. На украшенном патронташем оружейном поясе южанина справа была закреплена закрытая крышкой кобура с револьвером. Само ее положение говорило о том, что парень не был ганфайтером3 и привык зарабатывать на жизнь, не пуская в ход револьвер при каждом удобном случае и уж точно не участвуя в дурацких дуэлях на десяти шагах.
Когда миска с бобами стала приближаться к своему логическому финалу, за стол, занимаемый южанином, грузно плюхнулся длинноволосый русый широкоплечий парень в столь же запыленной, но явно менее ухоженной, одежде. Вновь прибывший первым делом схватил кувшин с водой, окинул стол в поисках пустой кружки, убедился в отсутствии искомого предмета и с выражением оскорбленной невинности принялся пить прямо из горлышка. Выхлебав не меньше половины, русоволосый расплылся в блаженной улыбке, но почти сразу собрался и сообщил:
– Чарли, хозяин гостиницы говорит, что этот адвокатишка сейчас в городе, так что, давай перекусим, пропустим по паре стаканчиков и наконец-то урегулируем наши разногласия с Джоном Чисамом! Признаться, мне до смерти надоел этот городишко!
– Мы же только вчера приехали? – хмыкнул южанин.
– Одной ночи для этого вполне достаточно! – поднял очи горе русоволосый, – В этой глуши, даже нет приличного публичного дома, а из развлечений, лишь игра в кости! Может хоть виски доброе?
– Нет, Фрэнк, с этим тебе тоже не повезло, – откинувшись на стену, сказал Чарли, – То пойло, которое здесь называют словом виски, дома отказались бы пить даже негры.
– Что, все так плохо? – поморщился Фрэнк, махнув рукой мексиканцу, подававшему блюда.
– Даже еще хуже! – проникновенно сообщил темноволосый южанин, – Но! Не попробовав, ты никогда не простишь себе, что испугался местной бормотухи. А, кроме того, будешь считать, что на свете есть нечто сопоставимое по вкусу и качеству с этой отвратительной отравой, которую гонят, не иначе, из местного свиного навоза.
– Да? – скептически вопросил русоволосый, – Ладно, будем считать, что ты меня полностью убедил и где-то даже заинтриговал. Составишь компанию или мне одному давиться?
– Куда ж деваться! – лениво развел руками Чарли, – В одном, ты совершенно прав, дружище, других развлечений в этом городишке не предусмотрено.
Через несколько минут на столе между ними появилась еще одна порция бобов, кусок мяса и бутылка виски объемом в одну английскую пинту. Пили практически молча, никуда не торопясь и редко перебрасываясь скупыми, по большей части, односложными восклицаниями и междометиями. За это время в кафе «Медвяный вереск»4, как называлось данное заведение, стало существенно больше народу. Заняты, оказались почти все столы и отнюдь не все взгляды, что ловили на себе южане, были благожелательны или нейтральны. Наконец из бутылки были разлиты последние капли, приятели отсалютовали друг другу стаканами и допили местное пойло.
– Пожалуй, ты прав! – глубокомысленно произнес Фрэнк, бесшумно поставил стакан и, пожевав губами, довольно таки громко продолжил: – В состав рецепта однозначно входит свинячье дерьмо, но также, ярко прослеживаются нотки ослиной мочи и еще что-то такое…, эдакое, в послевкусии…
– Я понимаю, о чем ты говоришь, – покивал головой Чарли, слегка прикрыв глаза, – Но, уж прости, дружище, не могу найти источника, для этого мерзкого вкусового шлейфа. Хотя…
– Я весь внимание, не томи! – аж навалился на стол светловолосый, – Я уверен, ты сможешь определить недостающий
Ганфайтер – стрелок, участвующий в дуэлях. Понятие было в значительной мере идеализированно и растиражировано Голливудом, хотя в реальности ганфайтеров было крайне мало и большинство воспетых «фабрикой грез» персонажей Дикого Запада никогда к их числу не относились.
Кафе «Медвяный вереск» – вопреки расхожему мнению, на диком западе были распространены не только и даже не столько салуны. Более того, само слово салун произошло от французского салон и первоначально обозначало смесь ресторана, игорного и публичного дома, так сказать, в одном флаконе. Большинство населенных пунктов не имело столь серьезных развлекательных учреждений, и довольствовались кафе и реже ресторанами, многие из которых носили вычурные и даже поэтические названия.