Сага о халруджи. Последний исход. Книга четвертая. Вера Александровна Петрук
тренировки для посвященных?
Веор усмехнулся.
– Ты мыслишь, как мирянин, но это простительно. Становясь слугой Нехебкая, серкет остается человеком, который подвержен слабостям. Искушения мира преодолеваются силой молитвы. И ходьбой. Чем греховнее были твои мысли, тем больше шагов ты должен сделать.
– А кто определяет… степень греховности?
– Настоятель.
– Вы исповедуетесь ему? На моей родине люди приходят к жрецам Амирона, чтобы рассказать о слабостях и получить прощение за грехи. Считается, что они сами себя наказывают – муками совести.
– Здесь иной мир, – покачал головой Веор. – Настоятелю не нужно признание серкета, чтобы узнать о его грехах. Становясь слугой Нехебкая, человек сливается с единым сознанием Скользящих. Слова не нужны.
– Вы читаете мысли друг друга?
– Не торопись с выводами, учитель Амру. Есть вопросы, на которые я не могу ответить.
«Ладно, жрец, – подумал Арлинг, – Попробуем по-другому».
– А если серкет согрешит сильно? Например, поддастся эмоциям, гневу, убьет кого-то? Или… потеряет веру и уйдет из Пустоши?
Последний вопрос был настолько же важным, насколько и опасным. Арлинг специально не стал выделять его, стараясь скрыть волнение под праздным любопытством чужака, скучающего в незнакомом месте. И хотя он ожидал, что Скользящий откажется отвечать, Веор торжественно произнес:
– Когда случается такая ужасная вещь, как падение среди посвященных, то через все обширное сознание пробегает дрожь страдания. Отделение одного брата от остальных рвет струны нашего сердца. Но заблуждающийся брат никогда не отсекается окончательно, как бы далеко он ни ушел. Когда-нибудь, где-нибудь, каким-то образом он возвращается, так как его связь с Нехебкаем не может быть разорвана никогда. Мы мало знаем об утомительном пути испытаний и страданий, который он должен будет пройти, прежде чем снова слиться с остальными.
– Вы вернете его, или он сам вернется? – уточнил Арлинг, вспоминая о том, сколько усилий потратили Скользящие, чтобы схватить имана. Три года назад он сам попался в одну из их ловушек, предназначенных для учителя.
– Голос Нехебкая остается в нем, как бы сильно он не уклонился от пути, – ответил Веор. – В один прекрасный день он звучит в нем снова, разрывает на части и отделяет его страсти от божественных возможностей. На сбившегося с пути обрушивается вся сила общего сознания братства, и он возвращается. Все возвращаются.
Неприятная мысль кольнула Арлинга, словно жало скорпиона.
А если Веор прав? Если иман вернулся к серкетам, слился с общим сознанием Нехебкая и теперь специально скрывался от бывшего ученика? Что если так?
Разговор с Веором посеял опасные семена тревог и сомнений, которые затаились, ожидая своего часа. Ему казалось, что с тех пор как он попал в Пустошь, минула вечность. Дни в подземелье тянулись медленно и неторопливо. Серкеты никуда не спешили, напоминая пылинки,