Открой глаза, нас нет. Ринат Ашрафзянов
ь саркастический ответ мамы на его вопрос о том, где еще поискать старые фотографии: «Их ветром унесло на чердак». Его сборы на чердак заняли все выходные. Будучи настойчивым мальчуганом, он просил отца и старшую сестру помочь ему взобраться на чердак. Дверь на чердак располагалась в потолке, прямо у входной двери в дом. Нужно всего лишь было дотянуться до нее и, упершись в нее руками, поднять ее вверх, опрокинуть назад.
Сестра сначала не поверила своим ушам, услышав просьбу брата. В свои шестнадцать лет она впервые слышит о том, что в доме есть чердак. Только когда Эрик подвел ее к входной двери, указал пальцем на квадратную дверь в потолке, она охнула от удивления. Она даже три раза подпрыгнула. Но, ни ее роста, ни силы ее прыжка оказались недостаточными, чтобы хотя бы подушечками пальцев коснуться поверхности двери. Отец Эрика Платон Юрьевич и вовсе отделался от просьбы сына обещанием попросить у соседа лестницу. Он даже сделал усилие или видимость заинтересованности в решении проблемы сына. Качнувшись, энергично отец Эрика спрыгнул с дивана и пошел к жаждущему внимания сыну. Глаза Эрика заблестели, надежда засветилась ярким пламенем. Но неизвестные силы заставили отца свернуть на кухню и, они же, погасили вспыхнувшее пламя, заложив разочарование во взгляд ребенка. “Ну вот” – многозначительно вздохнул Эрик, смотря насупившимся видом на спину удаляющегося отца.
Эрик сел на пол в позу лотоса, под самой чердачной дверью. Он уперся локтями в коленки, а голову опустил на ладони. За то время пока Эрик сидел в демонстративно-молящей позе, сестра три раза выбегала из дома поговорить по телефону без свидетелей. И за это же время Эриком была разгадана тайна неизвестной силы, заманившая отца на кухню. Нет, это вовсе не история из любовной пьесы, в которой Платон Юрьевич c пылающей страстью забежал на кухню обнять свою любимую жену после пятиминутной разлуки. Любовные страсти полыхали только в телефоне Киры.
Молочно-ванильный дурман с яркими нотами какао обнял в свои крепкие объятия всех домочадцев семьи Левицких. Вот и Платон Юрьевич не смог воспротивиться соблазну. Позабыв о сыне, он партизаном шмыгнул к столу и, пока жена стояла к нему спиной, увел с тарелки три сдобные булочки. Эрик только и видел, как отец прошел мимо него в сторону своего лежбища, заткнув рот булкой с прижатым к уху телефоном и что-то мыча по дороге. Мама Эрика, почувствовав диверсию, встала в дверном проеме распахнутой кухонной двери и, улыбаясь, многозначительно проговорила уже плюхнувшемуся на диван мужу – “ну ты и кот!”. Она окинула взглядом Эрика, подмигнула ему и скрылась на кухне.
По возвращению домой, в третий раз, Кира споткнулась о брата, ударив своей худощавой коленкой брату между лопаток. Конечно же, все произошло случайно. Амурные страсти сделали ее глаза слепыми. От удара Эрик распластался на полу. Не издав ни единого звука, плотно сомкнув губы от боли, он вернулся в свою комнату с уже созревшим планом действий – взобраться на чердак завтра, когда все отправятся в магазин для совершения воскресных продуктовых закупок. По его расчетам сестра не могла не пойти с родителями. Ведь Эрик прекрасно знал, что излюбленный мамой продуктовый магазин находится в крупном торговом центре, где у Киры всегда есть возможность поклянчить у папы модные вещички.
На светлом покрывале его кровати были разбросаны фотографии разных цветов и размеров, словно это были разбросанные пазлы одной картины. Среди них были старые черно-белые фотографии, потерявшие былой блеск. Года наложили на них видимый слой желтизны. На фоне старых фотографий выделялись современные цветные фотографии. Они выглядели так, словно на мокрый, серый, снег были выложены весенние, яркие цветы. На полу рядом с кроватью лежали ножницы и множество разноцветных обрезков-картинок из журнала, которые были аккуратно сложены в стопочку. На столе, на всей его площади, лежал большой белый лист. На нем были старательно приклеены фотографии. Под каждой из них черным фломастером был приписан год, когда был сделан снимок. Красными овалами обведены расплывчатые белые пятна. А на белом листе к этим овалам были нарисованы красные стрелки. Белый лист был озаглавлен жирными черными линиями: «ФОТОПРИЗРАКИ».
Наутро, Эрик лежал лицом к стене, с головой укрытый одеялом. Он всеми силами старался не открывать глаза и не показывать виду, что он проснулся. Эрик никак не реагировал на мамины просьбы проснуться. Он дышал ровно и иногда, для пущей видимости крепкого сна, делал глубокие вздохи, посапывал и причмокивал. Хотя, от таких громких возгласов сестры, с требованием купить ей новые наушники, проснулся бы даже солдат, изнуренный битвами и солдатским распорядком дня.
Дождавшись, когда защелкнет замόк входной двери и со скрежетом совершит два оборота, Эрик открыл глаза, быстро скинул с себя одеяло и подбежал к окну, которое открывало вид на улицу. Ему уже не впервые удается наблюдать за происходящим во дворе оставаясь незаметным. Вот отец, мама и сестра вышли со двора, повернули направо и скрылись за изгородью соседского участка. Отойдя несколько метров от ворот, мама привычно оглянулась и посмотрела в окно. Но домашний наблюдатель остался невидим ее проникновенному родительскому взгляду. Теперь дом полностью остался в распоряжении озорного мальчугана, ищущего следы призраков в материальном мире, с его планами раскрыть таинства