В эфире. Рубен Самвелович Аракелян
именно потому, что я это знаю, ты предстанешь передо мной только тогда, когда придет твое время.
– Следуй за мной, – не глядя на нее, сухо произнес молодой человек в длинной черной мантии с темным фиолетовым подбоем, после чего, развернувшись на каблуках, последовал по коридору в обратном направлении.
Весь его вид буквально кричал о важности и какой-то особенности его положения, будто бы не он должен был сопроводить юную спутницу, а она должна была проследовать за ним. Высокий и худой, он чеканил каждый свой длинный шаг по светлым плитам пола, сцепив руки за спиной. Ей, шедшей сзади, казалось, что еще немного напряжения в позвоночном столбе, и его спина переломится пополам от чрезмерной нагрузки. «Люди не могут хоть настолько прямо» – подумала она и улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка вместе с самой мыслью не была заметна в эфире.
Сам же эфир тут, в этом странном, необычном месте, был гуще, чем в она привыкла. А еще, было в нем что-то особенное, что-то, что отличало его от привычного ей вида, но пока что она не поняла, что именно это было.
Светлые плиты на полу зала, в который они вышли, с замысловатым геометрическим узором плавно перетекали в серые стены с вертикальными и горизонтальными полосами, а затем в высокий сводчатый потолок, который так же незаметно переходил от серого цвета к темному синему. Он был похож на ночное небо, на котором были звезды, но для того, чтобы их разглядеть, нужно было надолго задержать на небе свой взгляд, и тогда эти маленькие светящиеся точки, будто бы спрятавшиеся от чужого незнакомого взора, наконец, то ли от того, что подумали, что вновь остались наедине друг с другом, то ли от простого, такого свойственного им любопытства, медленно начнут выглядывать, поблескивая средь темной небесной массы.
Ей приходилось совершать по три шага на каждый длинный шаг проводника. Она поспевала за ним, шагавшим абсолютно безмолвно, по-хозяйски, а сама все продолжала дивиться такой ровной спине. Черная мантия, в которую был облачен молодой человек, здесь являлась формой служителя университета. Он не был одним из сотен студентов, которые носили светлые одеяния. Но непокрытая шляпой голова свидетельствовала, что и преподавателем он тоже не был, а значит, что наиболее вероятно, он являлся секретарем или помощником кого-то из преподавателей, причем непременно помогал он кому-то из высших чинов, так как у обычного практикующего лектора ни помощника ни, тем более, секретаря быть не могло. Просто по статусу не позволено было. Выходит, что этот молодой человек крайне высокомерного вида на деле являлся лишь обычным гонцом. Эта мысль снова вызвала улыбку, и вновь она незаметным движением стерла из эфира все упоминания об этой эмоции.
Большой безлюдный зал закончился так же, как и начался – еще одним тесным коридором с высоким потолком и без единого окна. В самом его конце путников встретила резная металлическая дверь, которая сама распахнулась, стоило наиважнейшему секретарю подойти к ней на расстояние в пару шагов. За дверью оказалась небольшая кабина лифта. Девушка замерла у входа, удивленная наличием тут, в этом месте, такой технологии.
– Чего