Капкан Луки Войновича. Элла Войта
Пару раз на улице Лука встречал компании местных жителей, которые что-то оживленно обсуждали. При его приближении всякие разговоры замолкали, а селяне только вежливо кивали. Он тоже кивал в ответ, и, удаляясь, демонстрировал им гордую спину. Селяне провожали Луку настороженными, полными любопытства взглядами.
Он не обращал внимания на пересуды. Его не тревожили глаза, внимательно следившие за ним, он был готов к этому. Пани Бронислава только сочувственно вздыхала, но больше тему строительства не поднимала, уяснив себе окончательно, что хозяину это неприятно.
В один из своих приездов он опять отправился в Кроличью Балку посмотреть, что изменилось. Осень стала больше походить на бесснежную зиму; ночами температура опускалась ниже нуля, и голый лес стоял мрачный и сырой. Казалось, солнце навеки заплутало среди облаков, задевающих серыми брюхами верхушки Карпат.
Однако строителей, судя по всему, близость зимы не пугала. Работы велись очень интенсивно, и асфальтовая дорога до моста была почти готова. Однако сами развалины, покрытые трудолюбивыми муравьями, были закованы в саркофаг тайны. Там рыли какие-то траншеи, потом их обратно закапывали, что-то долбили, устанавливали, то и дело приезжали какие-то люди, таскали оборудование – словом, движение не прекращалось ни на минуту. Чуть поодаль от башни-донжона, на расчищенной площадке возвели фундаментную плиту и стали выкладывать кирпичные стены.
Лука, сидя верхом на Синьоре, задумчиво смотрел, как каменщики деловито снуют верх-вниз по лесам. Кобыла уже привыкла к звукам стройки и стояла спокойно, давая хозяину возможность рассмотреть все вокруг.
Вдруг позади послышалась громкая французская речь. Он обернулся и увидел женщину, идущую прямиком к нему широким, решительным шагом. На ходу она обращалась к прорабу, который трусил рядом и еле поспевал. Женщина жестикулировала, что-то восклицала, и было очевидно, что она недовольна. На лице прораба застыло сосредоточенно-мучительное выражение. По-видимому, он плохо понимал по-французски, и прилагал все усилия, чтобы уловить суть претензий.
Женщине было около сорока. Очень живое, обезьянье лицо и короткие светлые волосы, которые торчали в разные стороны непослушными спиральками. Одета француженка была в просторную желтую куртку и резиновые сапоги.
Приблизившись, она без церемоний выпалила:
– Месье Войнович?
Он удивленно уставился на нее.
– Вы месье Лу́ка, так?
– С кем имею честь? – ответил он вопросом на вопрос, оглядывая незнакомку сверху вниз.
– Я Флоранс, архитектор.
Лука спешился. Как и несчастный прораб, он был несилен во французском, и тоже с трудом понимал напористую даму, и потому в одностороннем порядке перешел на английский.
– Откуда вы меня знаете?
– О, месье любопытен есть! – воскликнула она. Оказалось, что по-английски дама говорит не многим лучше, чем Лука по-французски.
– Я все знать, хозяин меня предупреждать.
– Вы архитектор этого проекта? – спросил Лука.
Он