Хороший список. Наит Мерилион
а ночной барки, перевозящей упившихся до одури рыбаков, поверхность воды сморщилась. Я затаился.
Ночные бродяги вывалились на набережную и несколько долгих минут не могли разойтись, срываясь то на крик, то на хохот в бесконечных прощаниях.
Когда все стихло, руки непроизвольно нырнули в вонючую воду в попытках смыть с себя скользкое тепло. Машинально вытирая ладони о штаны, я быстрым шагом направился в переулок.
Будь проклят этот город! Я чувствовал, как он осуждает меня.
Эти белые простыни, свисающие с жестких бечёвок, словно призраки… Они метались прямо над головой… не от ветра, но от невозможности дотянуться до меня и задушить.
Бечёвки… я поежился, представив, что среди них могут затеряться шпионки.
Молчаливые потрескавшиеся стены стойко терпели прикосновения моих рук, когда я останавливался, чтобы перевести дыхание.
Возле гавани Сейновиче я спрятался в ожидании, пока последняя, курсирующая между берегами барка потащит любителей дешевой браги в сторону Левого берега. Лодчонки, привязанные мокрыми веревками к столбам, так и запрыгали по воде в надежде привлечь внимание пассажиров ко мне.
Они наперебой плюхались по волнам, казалось, вот-вот сорвутся с привязи, как одуревшие псы, и ринутся по каналу со скрипучим криком: «Вот он! Здесь! Здесь убийца!»
Но барка прошла мимо, и те сокрушенно поникли.
Я украдкой бросил взгляд на веревки, удержавшие обезумевшие лодочки. Есть ли среди них она?
«Убийца…» – шептало из мутной воды канала, отражалось в онемевших витринах торговых лавок, свистело в водосточных трубах.
Этот проклятый город ненавидел меня, он был словно пропитан презрением.
По крайней мере, если бы я был городом, я бы чувствовал именно это.
На улице Гривель неприметный дом с предусмотрительно разинутой пастью, как и полагалось, ожидал моего появления. Я прошмыгнул в окно каменного сообщника.
Дрожащими руками стянул рубашку, штаны и облачился в обещанный наряд жителя Медины: накрахмаленную сорочку с чрезмерно высоким воротом, доходящим до середины щек, шерстяные черные кюлоты, нередко становившиеся поводом для насмешек среди мужской половины Левого берега. Отличительная особенность мединцев: фрак. Мой, пошитый из тонкого сукна бутылочно-зеленого цвета, мгновенно стеснил меня в движениях. Бесполезная вещь гардероба, которой так гордились щеглы Медины. Я несколько раз поднял руки, чтобы привыкнуть к новым ощущениям. Фрак – настоящая тюрьма для того, кто привык работать руками. Фарфоровые пуговицы вызвали у меня лишь усмешку. В отражении зеркала я видел обычного преступника с Левого берега, натянувшего на себя маску мединца, и если остальные будут видеть меня так же, то дело дрянь.
Через несколько томительных часов одиночества в доме я вырвался из его безмолвной пустоты и, стараясь сохранять спокойствие, прошёл ровно шесть кварталов.
В пять утра, точно неверная жена, скрывающая лицо под темной вуалью и пробирающаяся тайком из дома любовника, крытая лодочка остановилась возле меня, и я заскочил внутрь.
– Тебя никто не видел? – проскрипел лодочник.
– Абсолютно. Даже если бы все случилось прямо на улице. Во время Карнавала люди склонны ничего не замечать.
– Неубедительно. Однако добро пожаловать, Огневик. Этот город теперь твой. Поздравляю.
– Плохая примета поздравлять заранее.
Лодочка юлила по каналам, ходила вокруг да около, будто в такую рань лучшим решением может быть водная прогулка по городу.
Наконец, мы пришвартовались возле гостеприимной террасы. Мое внимание сразу привлекли статуи голубых львов на стеклянных пьедесталах. Очевидно, эти статуи заставили Айнего раскошелиться на пару-тройку мешочков магии.
Львы делали вид, что спят. Хвосты настороженно покачивались, массивные лобастые головы возлежали на передних лапах, уши еле заметно подрагивали.
Айнего Джиа заявился сразу после того, как лодочка растворилась в утреннем тумане, и с его появлением львы вальяжно потянулись, разинув клыкастые пасти в приветственном зевке.
– Доброе утро, мой друг, – Айнего уселся на соломенное кресло, жестом приглашая последовать его примеру. – Моя Марти уже все мне доложила, – он погладил выползшую на ручку кресла веревку.
Я молча смотрел на шпионку Айнего, по-змеиному обвивающую его руку. Где она пряталась? Прикинулась одной из бельевых верёвок или же лживо повисла на лодчонке возле гавани? А может, просто ползла за мной по канавам? Омерзительно. Теперь у меня будет такая же, так положено.
– Не выпьешь кофе со мной?
– Безусловно, выпью, – из вежливости я даже выдавил из себя улыбку.
Кофе мы пили молча, Айнего наслаждался моими мучениями, которые от опытного убийцы, конечно, не ускользнули.
– Поверь мне, Каррилиан, обещанная награда стоит некоторых ночных усилий. Первый раз всем несколько не по себе. Но это выбор каждого человека: в каком списке ему быть. Ты отныне