Охранник паркинга. Юлиан Климович
закрытия ворот и фиксировать в потрепанной тетради номера въезжающих – выезжающих машин.
У арендаторов домового подземного паркинга нет дистанционных ключей. Когда они подъезжают, Саня, увидев их в камеру внешнего наблюдения, открывает ворота. Выезжают с паркинга также как въезжают, за тем исключением, что он видит машину в окошко, а не на мониторе.
Саня сидит на паркинге в специальной комнате, где кроме кнопки и монитора есть продавленный диван, стул, колченогий стол, на котором стоит лампа, электроплитка и набор разнокалиберной щербатой посуды, загнанный в дальний угол, периодически дрожащий крупной лихорадкой холодильник с проржавевшими боками, небольшой телевизор, раскинувший развесистые рога-антенны, и крохотный туалет с видавшей виды финской б/у-шной стиральной машиной. Да, у него еще есть пожелтевшая, с мутными стеклами, душевая кабина, в которой лейка болтается на черном резиновом шланге, а держатель торчит над головой коротким бесполезным обломком.
Санек полностью автономен. При желании он вообще может не подниматься наверх. Сейчас зима, и он почти все время сидит в своей комнатке. Санек не выходит утром и вечером на поверхность, когда поток машин особенно большой. Днем трафик становится рваным и непредсказуемым, но оставить открытыми ворота и сбегать до магазина, как он делает это летом, нельзя – надо поддерживать в паркинге температуру выше пяти градусов тепла. Поэтому сейчас Санек выходит наверх только ночью, через дверь в воротах, запирающуюся на ключ, и, делая короткую вылазку в ближайший круглосуточный продуктовый магазин, быстро возвращается назад.
Не все обладатели парковочных мест знают его в лицо, потому что Санек редко зажигает верхний свет в своей комнатушке, пользуясь в основном настольной лампой. Может это и к лучшему, потому что вид его может и напугать неподготовленного человека с поверхности. Неопределенного возраста, бледный до зелени от отсутствия движения и свежего воздуха, Санек смотрит на мир с высоты своих метр восьмидесяти пяти выцветшими то ли серыми, то ли голубыми глазами. Впалые щеки, поросшие редким, начавшим уже седеть, волосом, розовятся нездоровыми пятнами. Мосластые, когда-то сильные руки, теперь плетьми болтаются при ходьбе. Он всегда расхристан и помят, хотя и не грязен. Видимо утюгом Саня вообще не пользуется. Да и зачем он ему, если значительную часть времени Саня проводит на диване в полудремотном состоянии. Правда, Санин жизнерадостный нрав при этом каким-то чудом все еще сохраняется, только проявления его становятся все реже и короче. Теперь это происходит исключительно после принятия некоторого количества водки. Махнув первые два стакана, Санек, сверкая двумя передними золотыми зубами, начинает балагурить и вспоминать жену, оставленную дома три года назад в одной из станиц Краснодарского края. Запала, однако, хватает ненадолго, через полчаса он незаметно напивается, и в нем просыпается сержант стройбата советской армии. Со словами: “Вешайтесь, слоны!”, Санек выкатывает глаза и начинает строить всех, кто находится в этот момент рядом с ним. Потом он засыпает мертвым сном. Эти этапы перерождения его личности из “доктора Джекила” в “товарища сержанта”, происходят каждый раз с механической точностью, иногда только различаясь по продолжительности.
Продукты Саньку раз в неделю передает розовощекий, круглолицый, всегда довольный жизнью уполномоченный собственника паркинга Андрей. Это занимает у него ровно пять минут. Надолго он здесь появляется только один раз в месяц, когда приходит собирать месячную плату за машино-места. Андрей непосредственный начальник Сани. Обычно, за несколько дней до срока, он вывешивает два экземпляра объявления с датой и временем сбора денег: одно возле окошка комнаты охраны, второе на выходе из паркинга во двор дома. При въезде, машина, шелестя шинами и помигивая стоп-сигналами, спускается по наклонному пандусу вниз, упирается в стену с окошком и дверью комнаты охраны, затем поворачивает налево и заезжает на сам паркинг, где в противоположном конце есть выход с двадцати пятью ступеньками наверх. Таким образом, объявление, распечатанное Андреем на принтере и с любовью обведенное красным маркером, не может остаться незамеченным. В день сбора платы он открывает окно-амбразуру и усаживается перед ним за Санин стол, всматриваясь через лобовые стекла въезжающих машин в лица водителей ласковым манящим взглядом. Андрей открывает окно не потому, что хочет лучше разглядеть людей, он просто не может сидеть в этой комнате, когда окно закрыто – спертый запах берлоги тяжело бьет в нос. Позади него на диване сидит отечный Санек, который в отведенные шесть часов для сбора денег периодически куда-то отлучается. Андрей отпускает Санька погулять, великодушно беря на себя обязанность по нажатию кнопки и фиксированию в тетради номеров машин. Зарплата у Санька мизерная, но его устраивает, ведь за жилье и еду он не платит, а далекая жена, похоже, давно махнула на него рукой, и ничего не ждет от него. Раз в месяц, после получения зарплаты, Санек выходит на дневной свет и закупает в ближайшем магазине водку. Этот день у него по праву считается праздником, потому что начальство официально разрешает купить водки. Вообще пить ему строго запрещено, но по ночам, когда машины почти не ездят, он открывает заготовленную бутылку, выпивает ее редкими полными стаканами, после чего засыпает. Правда, пьет он гораздо