Записки обыкновенного человека. Книга третья. Терентiй Травнiкъ
le>
Есть два вида ума: изворотливый и разумный. Изворотливый опирается на самомнение, разумный – на совесть. Изворотливый ставит перед собой задачу стать лучше других любой ценой. Разумный желает достичь цели без ущерба ближнему. Приходит время, и ум вызревает в мудрость. Условие мудрости всегда одно: отказаться от того, что имеешь во имя высших ценностей. Изворотливый ум сделать это не в состоянии. Он видит в своем статусе возможность влиять, а это уже власть. Разумный не опирается на материальный достаток и способен отказаться от того, что имеет, во имя духовной нищеты.
А теперь несколько слов о добре, как о категории нашего с вами бытия, которую лично я считаю наивысшим благом для человека. Добро есть способность к жертвенности. Жертвенность основана на любви, ибо только любящий жертвует безо всякой оглядки, поскольку не может поступить иначе. Поступить так не позволяет ему совесть. Только совесть приводит разумного к обретению блага, делая его благоразумным. Следует всем сердцем стремиться к благоразумию, ибо всё остальное – иллюзия и подчас очень горькая.
Людей, красивых душою, если и любят, то до слёз. Эти люди способны по-настоящему вытряхивать из вас всю мелочь изворотливости и отправлять её на свалку.
* * *
Самым большим моим разочарованием в жизни было осознание того факта, что огромное количество женщин живёт в семье с теми, кого они не любят. Более того, они рожают детей от нелюбимого человека. Мужчине менее свойственно подобное поведение, но и он может встречаться с нелюбимой женщиной, найдя множество оправданий этому, а на самом деле маскируя главное – собственную похоть. Именно на похоть и ловят таких мужчин неразборчивые женщины, охваченные комплексом собственной неуверенности и боязни остаться в одиночестве. И всё-таки нет-нет да и случается с нами чудо, когда мы влюбляемся, но, увы, чаще безответно. Таким образом жизнь излечивает нас от собственной косности и эгоизма. А дальше можно надеяться на взаимность, но и это не главное. Главное, чтобы вы сами были способны любить, даже горько и безнадёжно, без какого-либо намёка на то, что вам ответят. Вы и сами того не заметите, как преобразитесь, если, конечно, не поддадитесь собственному эгоизму и не уйдёте в страсть, вплоть до ненависти к тому, в кого ещё недавно были столь сильно влюблены.
От захожего богомольца
Поразительно, но храмы в России строятся со скоростью и частотой, сравнимой разве что с возведением гипермаркетов. Разница лишь в наполнении и посещаемости. В советское время одна деревянная церковь на юге Москвы принимала в свои объятия не только весь юг города, но и московской области. Не могу сказать, что хватало места, но как-то жили. Сегодня количество храмов обратно пропорционально их наполнению, и проблема остаётся актуальной уже много лет… Пандемия саркастически лишь усугубила всё, подчеркнув для всех нас: мол, не только хлебом единым будете жить, но и словом Божиим, а это значит, что любовью и только ею. Не знаю, каким образом влияет на нашу с вами любовь сдача очередных метров застройки культовых сооружений, но «делай хоть что-нибудь» явно не срабатывает.
Увы, но вера всё более становится светским мероприятием, как и в разговорной форме, так и в атрибутике. Прошло время, когда быть верующим было модно. Сегодня время всенародного забытья, наряду с торжеством внешней формы.
В Москве всё время обновляют Новодевичий монастырь. Как-то раз, при очередном обновлении, один мой знакомый художник заметил: «Ничего, дожди пойдут, всё смоют, и снова можно будет его писать».
Почему-то подумалось, что всероссийской вере, точнее, церкви, катастрофически не хватает дождей, чтобы снова запахло и яблоком, и мёдом, а не тиккурилой или пвх, и чтобы по церквам Руси вновь бы всех нас ждал её кроткий Спас. Вот и весь сказ.
Хочешь стать, забудь про совесть
Нередко думаю, почему в советское время, время безбожия и атеизма, к человеку относились по-человечески, да и болели тогда как-то естественно. Да, люди простужались, лечились, ходили в аптеки, обращались к врачам, и те старались им помочь, причём серьёзно и от всей души. Выздоравливали и, радуясь этому, жили дальше. Когда кто-то умирал – все сочувствовали, но как-то не так, как ныне, опять же по-человечески. Подумалось: а если бы пандемия пришлась на конец или середину 70-х в СССР, то как бы с нею боролись? Вспомнились эпидемии холеры в Москве, вспышки гриппа… Но жизнь при этом, и это, пожалуй, – самое главное, шла своим чередом: никто не изощрялся со всякими «приколами» в виде масок, приветствиями кулачком или локтями, и шумихи по поводу проблемы не было – её просто ежедневно решали. Храмы были закрыты, молитв не знали, но всё равно всё делалось по -человечески. Что это было? Что позволяло людям жить, любить и побеждать? Абсолютно уверен, что это была совесть! Именно совесть и лечила, и спасала, и утешала. Ей каким-то образом всё равно, что мы там «настроим», и если она есть, то всё нормально. В СССР была совесть! Как альтернатива «безбожию» была всенародная совесть! Оказывается, что дело не в официальном разрешении религии и свободе совести. Дело в другом – в том, что пока «в воздухе парит совесть», проникая