Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее. Б. Л. Альтшулер
детская трудовая колония (1935–1938);
– Саровский машиностроительный завод № 550 (1939–1946);
– Саровская ДТК – детская трудовая колония НКВД (1943–1946).
ДТК ликвидирована в мае 1946 г. в связи с тем, что Б. Л. Ванников и Ю. Б. Харитон выбрали Саров: вся производственная база, все монастырские и немонастырские постройки перешли в ведение секретного ядерного объекта. (Об истории Саровского монастыря см. подробнее в [11], [12].)
Сахаров:
«Вскоре после моего возвращения с объекта в Москву произошло важное событие в нашей семейной жизни – рождение второй дочери. Утром 28 июля (1949 г.) Клава еще успела постирать белье, потом мы на электричке поехали в город, вечером я отвез ее на такси в ближайший роддом; через два часа она родила дочь Любу (имя придумала старшая дочь Таня, которой было тогда четыре с половиной года). Пока Клава с Любой находились в роддоме, мы с Таней жили у моих родителей. Осенью я позвонил (по совету Зельдовича) Курчатову с просьбой помочь мне в получении квартиры вместо нашей 14-метровой комнаты в “коридорном доме”. Курчатов обещал. Вскоре мы уже въезжали в огромную, по нашим меркам, трехкомнатную отдельную квартиру на окраине Москвы (с окнами на парк, правда сильно замусоренный; но однажды оттуда к нам забежал заяц; не только дети, но и я были этим сильно обрадованы).
Я. Б. Зельдович сострил по поводу получения мною квартиры, что это первое использование термоядерной энергии в мирных целях. В ноябре я еще раз ездил на объект, но эта поездка мне не запомнилась (или слилась в памяти с первой?).
В начале марта 1950 года я и Юра Романов получили распоряжение немедленно выехать на объект для постоянной работы…
Я сразу предпринял шаги для оформления приезда Клавы, но… оно затянулось на полгода».
Матвей Рабинович (аспирант Теоротдела) [5]:
«Теоретический отдел в ФИАНе начал заниматься атомной проблемой. Я к этим работам не был привлечен, видел все со стороны. Андрей же был втянут в эту орбиту. О своей работе он уже не рассказывал мне ни слова, но много говорил о жизни.
Однажды он рассказывал мне: “Получается такая ситуация. Меня часто приглашают в Кремль, на заседание. Оно длится обычно часов до четырех утра, потом все участники идут к своим легковым машинам, а у меня машины нет, и никто не знает, что машины нет, я этого никому не говорю. И нужно от Кремля добираться до Октябрьского поля – а это километров двенадцать, а то и пятнадцать”. И он, если не схватит такси, пешком шагает домой.
Еще запомнился наш разговор. Андрей говорит: “Знаешь, мне предлагают перейти на новый, большой пост. Стоит соглашаться или нет?” Я начал разводить общетеоретические разглагольствования: “Тебе надо заниматься наукой, нужны ли тебе большие посты?” А он в ответ: “Есть разные люди, которые делают предложения. И есть такие, которым нельзя отказать, если они что-то предлагают”. Он не назвал фамилий, но примерно я догадывался. “Я сейчас вхожу в очень большие сферы, – добавил он, –