Проклятие рода Лёвеншёльдов. Сельма Лагерлёф
еншёльду из поместья Хедебю.
Тому генералу, благодаря которому Лёвеншёльды и получили свое поместье и дворянский титул. Тому самому, чей портрет до сих пор висит в гостиной в проеме между окнами. Огромный портрет маслом, от потолка до пола. Издалека может показаться, что изображен на нем сам Карл Двенадцатый – в голубом мундире, лайковых перчатках и высоченных ботфортах. Надо подойти поближе, чтобы понять: на клетчатом шахматном полу стоит не воинственный король, а совершенно другой человек.
Высокий, крепко сложенный. Грубой лепки лицо. Лицо человека, рожденного всю жизнь ходить за плугом. Из тех лиц, про которые писал Гоголь: природа недолго мудрила над отделкою. Хватила топором – вышел нос, хватила еще раз – вышли губы. Мужлан мужланом. Но вот что странно – уж никак не аристократ, а выглядит умным и значительным. И, главное, внушает доверие. Родись он в наше время, наверняка стал бы председателем совета коммуны или на худой конец членом какой-нибудь важной комиссии. А глядишь, и депутатом риксдага. У депутатов тоже бывают такие лица.
Но это в наше время. А жил-то генерал не в наше время. Он жил в эпоху героического короля. Пошел воевать бедным солдатом, а вернулся прославленным генералом Лёвеншёльдом. Мало того, в награду за военные заслуги получил от короля поместье Хедебю в уезде Бру.
И вот что удивительно – чем дольше смотришь на портрет, тем меньше обращаешь внимание на внешность. Да, такими они и были – отважные воины Карла XII, протоптавшие для него дорогу через Польшу и Россию. Вовсе не искатели приключений и придворные кавалеры, а неотесанные простолюдины, вот такие, как этот, на портрете. Они и признали его своим королем. Королем, ради которого стоит жить и умереть.
Присмотритесь, присмотритесь внимательно к этому парадному портрету. Оказывается, перчатка только на правой руке, а на указательном пальце левой красуется большой золотой перстень. Если рядом случится кто-то из Лёвеншёльдов, обязательно поспешит пояснить – нет-нет, вовсе не из фанфаронства генерал снял перчатку. Перстень подарен ему самим Карлом XII, и старый воин повелел художнику изобразить этот перстень на портрете, чтобы еще раз доказать верность своему единственному королю.
Других королей он не признавал.
Конечно же ему не раз приходилось слышать, как поносили его кумира. Многие даже решались обвинять короля Карла в невежестве и чуть ли не слабоумии – кем же надо быть, чтобы так разорить королевство, привести его на грань уничтожения! Но генерал стоял на своем. Он привязанностей не менял. Мир не видел такого короля, как Карл, и те, кто знал его близко, научились понимать, что есть на свете вещи важнее и прекраснее, чем богатство. Вы говорите – авантюрист, нападал на сильные державы, вот и напоролся. А разве приносит славу победа над заведомо обреченным противником?
Итак, генерал повелел художнику изобразить перстень на портрете. И точно так же, не допуская даже возможности возражений, приказал, чтобы похоронили его с этим перстнем на пальце.
Боже, что за тщеславие! Старый воин хочет похвалиться своим перстнем перед Господом Богом и архангелами… нет-нет, вы заблуждаетесь, ничего похожего. Конечно же нет, ни о чем подобном он и не думал. А причина вот какая: генерал лелеял тайную надежду, что после смерти попадет в некую Вальхаллу, в огромную пещеру, где пирует покойный король Карл XII со своими рубаками. И они тут же опознают его по кольцу – кто бы сомневался! И вновь, вновь, теперь уже после смерти, окажется генерал рядом со своим обожаемым королем.
При жизни он никогда перстень не снимал. А когда гроб с телом генерала опустили в каменный склеп, загодя построенный по его распоряжению на погосте в Бру, перстень, само собой, красовался на его указательном пальце. Многие покачивали головами – надо же, такое сокровище будет лежать в могиле! Перстень генерала был почти так же известен, как и его хозяин. Поговаривали, в нем так много золота, что хватило бы на покупку целой усадьбы, а камень, очень крупный сардоникс с искусно выгравированной королевской монограммой, стоил никак не меньше. Но сыновья даже не думали распорядиться перстнем по-иному, и никто их не осуждал. Наоборот, все посчитали их поступок в высшей степени благородным. Как же иначе: выполнили последнюю волю отца и позволили ему унести свое сокровище в могилу.
Мы всматриваемся сейчас в этот перстень и с трудом понимаем, чем он так уж хорош. Красивым его не назовешь – работа аляповатая, в наше время никто бы на него и не посмотрел. Но двести лет назад… Не стоит забывать: королевство было на грани банкротства, все украшения и изделия из драгоценных металлов изымались в пользу Короны. В ходу были так называемые далеры Гёрцена – медные легкие монетки с номиналом, совершенно не соответствующим их истинной ценности. Так что большинство населения не только не имело золотых украшений, но и золота-то никогда не видело.
Конечно, похороненная в склепе редкостная драгоценность долго служила предметом разговоров. Сколько пользы она могла бы принести! Что ни говорите, понять людей можно – продать бы это кольцо в какую-нибудь соседнюю страну и накормить народ… полстраны жило в то время впроголодь, на хлебе из соломы и древесной коры.
Многие фантазировали – вот бы заполучить такое