Тарас Бульба (сборник). Николай Гоголь
здесь? что это значит? Говори, не мучь меня!
– Тише, ради Бога, тише! – говорила татарка и закуталась в козацкий кобеняк[56], который было сбросила с себя. – Панна узнала вас между запорожцами. Она в городе.
– Милосердый Иисус! она здесь? что ты говоришь? она в городе?
Татарка кивнула утвердительно головою.
– Что ж она? говори, говори! Что ж ты молчишь?
– Она другой день уже ничего не ела.
– Как!
– Ни у одного из жителей в городе нет куска хлеба. Все давно уже едят одну землю.
– Спаситель Иисус! И вы до сих пор не сделали ни одной вылазки?
– Нельзя. Запорожцы кругом облегли стены. Один только потаенный ход и есть; но на том самом месте стоят ваши обозы, и если только узнают этот ход, то город уже взят. Панна приказала мне все объявить вам, потому что вы не захотите изменить ей.
– Боже, изменить ей! И я ее увижу! О!.. когда бы мне не умереть только до того часу!
Вся грудь его была проникнута самым пронзительным острием радости. Он со всем пылом поспешности бросился из шатра своего, начал отыскивать все, что только мог найти съестного, и скоро два небольшие мешка были нагружены пшеном и сухарями. Он дал их в руки татарке, закутал ее плащом и приказал сказать панне, что он скоро будет сам; он велел татарке, отнесши припасы, ожидать его прихода. Он теперь думал только, как бы безопаснее привести ее до места, где был скрыт подземный ход. Этот ход был под самым возом, наполненным военными снарядами. К счастию его, запорожцы, по обыкновенной своей беспечности, все спали мертвецки. Тихо шел он с нею рука об руку и, желая обойти спящих, толкнул ее нечаянно локтем, кобеняк слетел, и зарево ярким блеском осветило ее белое платье. «Спаситель, она открыта! все пропало». Он со страхом и мертвою, убитою душою повел глазами вокруг: Боже, какое счастие! даже зоркий сторож, стоявший на самом опасном посте, спал, склонившись на ружье. Татарка, закутавшись крепче в кобеняк, полезла под телегу; небольшой четвероугольник дерну приподнялся – и она ушла в землю.
Торопливо он воротился к своему месту, желая обсмотреть, все ли спят и все ли спокойно.
– Андрий! – сказал в это время, поднявши голову, старый Бульба, – какая это к тебе татарка приходила?
Если бы кто-нибудь в то время посмотрел на Андрия, то бы почел его за мертвеца, вставшего из могилы.
– Эй, смотри, сын! ей-богу, отделаю тебя батогом так, что до представления света будет болеть спина. Бабы не доведут тебя к добру.
Сказавши это, Бульба или был утружден заботами, или занят каким-нибудь важным планом, вовсе не полагая, чтобы эта татарка была из города, а признав ее за какую-нибудь беглянку из села, с которою сын его свел интригу, – как бы то ни было, только он поворотился на другую сторону и заснул.
Андрий отдохнул.
С трепещущим сердцем бросился он к обозам, обшарил, где только было съестное, нагрузил мешки и неизмеримые шаровары свои,
Кобеняк – суконный плащ с капюшоном.