Пляс Нигде. Головастик и святые. Андрей Филимонов
пьяницы, сидящих над каналом, помахали нам бутылкой и косячком. Мол, присоединяйтесь.
Курение травы в общественных местах – древняя традиция Ла-Виллет. Когда в ХХ веке хиппи, словно цыгане, разбили в парке свой табор, наркотики были местной валютой. Полиция была бессильна. Как сказал, уходя в отставку, глава жандармерии девятнадцатого округа: бесполезно винтить волосатых – они давно сорвались с резьбы.
Шли годы. Жандармы рождались и умирали. А конопляный ветер свободы гулял над парком, и счастливые люди танцевали рок-н-ролл от кольцевой дороги до площади Сталинград.
Некоторое время казалось, что пипл победил, и веселью не будет конца. Но городские власти всё-таки нашли способ прикончить этот moveable fest. По счастливым людям ударили массовой культурой. За бешеные деньги в Ла-Виллет отгрохали филармонию и Дворец техники с аттракционами.
Эта репрессивная мера оказалась более эффективной, чем полицейские рейды. Тусовка в ужасе рассеялась, когда в парк повалили отдыхающие с детьми и сосисками. Затем подтянулись любители ЗОЖа, которых привлекли новые беговые дорожки и бесплатные тренажёры. Сейчас на берегу канала бегунов от инфаркта гораздо больше, чем пьяниц и торчков. Да и тех половина – иностранцы из хостела у Крымского моста.
– Я ещё застала очаги сопротивления в конце нулевых, – вспоминала Инга. – Странные люди тусовались в тёмных аллеях. Но потом их оттеснили в резервацию, – она указала на уродливый барак-самострой за высоким забором с колючей проволокой, притулившийся у насыпи “La petite ceinture”.
Со двора доносилось позвякивание цепи и глухой астматический кашель большой собаки. Всё это напоминало декорацию к постановке “Колымских рассказов” в модном театре. Сходство усиливал висящий на заборе плакат с красной звездой.
– Я же говорю, здесь все левые. Даже наркоторговцы.
Инга рассказала историю своей подруги Селин, француженки, которая несколько лет назад нашла своё счастье в объятиях чилийца по имени Сальвадор. Сын богатых родителей, он мечтал построить в пустыне Атакама город философов и поэтов. С названием он не определился: Ницшебург или Заратустровиль? Главное, что это перевернёт мир. Сколько гениев теряют веру в себя из-за того, что им приходится работать. Или ещё хуже – искать работу, продавая талант за копейки. Так пускай миллиардеры подавятся своими миллиардами. Мы превратим их в ничто, когда совершим переоценку всех ценностей в интеллектуальных кузницах нашего прекрасного города, свободные люди будущего.
Сальвадор заводил Селин возвышенными речами. К тому же он был красив. Но в 2014 году на биржах Южного полушария упали какие-то акции, и родители перестали оплачивать парижскую жизнь мечтателя. Пришлось ему вернуться в Сантьяго. Оставшись одна, Селин увлеклась каннабисом. У неё появился дилер, чрезвычайно похожий на Льва Троцкого, с такой же львиной гривой, в круглых очках и кожаной куртке. Вне всякого сомнения, он много работал над своим имиджем, ведь настоящую комиссарскую кожу двадцатых годов найдёшь не во всяком секонд-хенде. Когда “Троцкий” встречался с Селин в парке, в руках