Миротворцы. Александр Михайловский
любят. Придя из будущего и обладая огромным могуществом, они не стали корчить из себя олимпийских богов, а, засучив рукава, взялись за грязную работу. И теперь, кто бы что ни говорил, именно они решают, каким быть миру. О Боже, если ты есть – пусть эти русские будут добры и к нашему милому Диксиленду!
Когда вечером мы прошли узкие и длинные Дарданеллы с обугленными развалинами фортов по обоим берегам пролива, майор Семмс сказал мне, что на следующее утро мы уже будем в Константинополе. И тут я понял, что сказочное путешествие заканчивается, и что завтра на берег сойдет уже не пожилой путешественник, а президент страны, которая, пусть временно и прекратила свое существование, но вот-вот получит шанс на возрождение.
В тот вечер, после ужина в компании капитана Перова, майор Семмс, генерал Форрест, и ваш покорный слуга уединились в моей каюте с бутылочкой русского коньяка – подарком капитана (почему-то называвшего его «армянским»). Сей благородный напиток был вкуснее любого известного мне бренди, и привезенная с собой сигара изумительным образом сочеталась с его утонченным вкусом. И тут мы в последний раз перед приходом в Константинополь обсудили перспективы возрождения нашей многострадальной родины, а также вопросы, которые необходимо было обговорить с властями Югороссии. Мы надеялись добиться аудиенции с адмиралом Ларионовым в самое ближайшее время.
Рано утром на берегах сужающегося пролива мы увидели огромный экзотический восточный город, гораздо больший по размерам, чем Вашингтон-Сити. Огромные и прекрасные мечети, деревянные и каменные дома, дворцы и башни… Над самой большой мечетью, по углам которой стояло четыре минарета, возвышался… да-да, самый настоящий православный крест. Майор Семмс подсказал мне, что это и есть та самая знаменитая «Святая София», которую турки переделали в мечеть, а русские снова сделали христианской церковью.
Тем временем наш корабль обменялся салютом с берегом и стоящим на якоре кораблем под Андреевским флагом. Потом он бросил якорь прямо напротив большого и красивого дворца. Майор Семмс на правах человека, уже однажды побывавшего в этих краях, пояснил мне, что это Долмабахче – еще до недавних пор дворец турецкого султана, а ныне резиденция правительства Югороссии.
Мы почти прибыли. На набережной у дворца стояла толпа людей и махала руками, шапками и флагами. Так они встречали вернувшихся из похода своих моряков. Кэптен Перов сказал нам, что, поскольку наша миссия тайная, то лезть сейчас в толпу было бы неосмотрительно – так можно привлечь к себе ненужное внимание. Когда люди разойдутся, за нами прибудет катер, и нас доставят прямо в наши апартаменты, расположенные в этом же дворце. А пока мы можем понаблюдать за сценами народного ликования.
Когда люди, встречавшие из похода моряков, разошлись, и набережная опустела, нашу делегацию наконец пригласили в катер. Мы распрощались с кораблем, доставившим нас сюда, его гостеприимным командиром и любезными русскими матросами. И через несколько минут мы уже сходили на ту самую набережную, только в