Кант. Биография. Манфред Кюн
сспорны поддержка, помощь и дружба Хайнера Клемме, от начала и до конца. Даже не знаю, как его отблагодарить. Профессиональная консультация Вернера Штарка во многом улучшила работу и спасла меня от ряда серьезных ошибок. Вернер Эйлер щедро поделился со мной некоторыми из своих неопубликованных работ. Рейнхард Брандт, справедливо указавший мне на то, что биографию Канта можно написать только в Марбурге, тоже многим мне помог. Его комментарии к предпоследней версии текста были особенно важны.
Я благодарен также сотрудникам университетской библиотеки и библиотеки Института философии Марбургского университета имени Филиппа и Института Гердера в Марбурге. Я провел там немало приятных часов летом 1995 и 1997 годов, а также несколько дней в 1996 и 1998 годах. Часть подготовительной работы была выполнена при поддержке летнего гранта Национального фонда гуманитарных наук летом 1988 года и стипендии Центра гуманитарных исследований Университета Пёрдью осенью 1990 года. Эта поддержка изначально предназначалась для изучения развития философских взглядов Канта, и части этого исследования включены в данную книгу. Первый черновик в основном был написан при поддержке еще одной стипендии Центра гуманитарных исследований осенью 1995 года. Я также благодарен Роду Бертолею, заведующему кафедрой философии Университета Пёрдью, который поспособствовал моему возвращению в Марбург в 1997 году.
Некоторые из моих коллег в Пёрдью, а именно Кэл Шраг, Уильям Макбрайд и Жаклин Маринья, любезно прокомментировали ранний набросок первых трех глав, а замечания и предложения Мэри Нортон и Рольфа Георге значительно улучшили финальную версию этих глав. Мартин Кёрд прочел несколько частей и прокомментировал их (некоторые комментарии я указал в тексте).
Карл Америкс, Майкл Гилл, Стив Нэрагон, Константин Поллок и Фредерик Раушер прочитали всю рукопись и оставили множество полезных комментариев, за которые я им очень благодарен. Карл Америкс и Майкл Гилл проявили особенно живой интерес к проекту, и их влияние чувствуется во всем. Даже окончательная версия этой книги едва ли способна адекватно отразить все, что я узнал от них.
Наконец, я хотел бы поблагодарить Маргрет Кюн за поддержку во время написания этой книги и других моих донкихотских мучений.
Пролог
Иммануил Кант умер 12 февраля 1804 года в 11 часов утра, до восьмидесятилетия ему оставалось меньше двух месяцев. Он был еще знаменит, но немецкие мыслители уже пытались выйти «за пределы» его критической философии. Он остался практически не у дел. Последний важный вклад в философскую дискуссию он внес почти пять лет назад – своим публичным «Заявлением по поводу наукоучения Фихте» от 7 августа 1799 года. В нем он ясно выразил убеждение, что все последние философские разработки имеют мало общего с его собственной критической философией и что он считает «наукоучение Фихте совершенно несостоятельной системой» и мало склонен принимать участие в «метафизике, построенной на принципах Фихте»[1]. Призывая философов не выходить за рамки его критической философии, а отнестись к ней серьезно, не только как к его последнему слову, но и как к последнему слову в метафизических вопросах в целом, он, по сути, сошел с философской сцены. Больше от него ничего нельзя было ожидать, во всяком случае ничего нового. Немецкая философия, а вместе с ней и философия Европы в целом, взяла курс, который он не мог одобрить. Однако эти события не имели никакого отношения к умирающему старику в Кёнигсберге. Некоторые говорили, что он изжил себя, – но они его больше не интересовали.
«Великий Кант действительно умер, как самый незначительный человек, но он умер так спокойно и тихо, что те, кто был рядом, ничего не заметили, кроме того, что он перестал дышать»[2]. Смерти предшествовало постепенное и длительное угасание ума и тела, начавшееся в 1799 году, если не раньше. Сам Кант в 1799-м говорил своим друзьям: «Я стар и слаб, вы должны относиться ко мне как к ребенку»[3]. За много лет до смерти Канта Шеффнер счел необходимым отметить, что все признаки гения испарились. Как говорится, был Кант, да весь вышел[4]. Особенно в последние два года не осталось ни малейших намеков на некогда великий ум.
Его тело было настолько иссушено, что походило на «скелет, который можно было бы выставлять напоказ». Как ни странно, именно это и было сделано. Тело Канта стало достоянием общественности на две недели. Люди стояли в очереди, чтобы увидеть его до погребения, а похороны прошли шестнадцать дней спустя. Главной проблемой стала погода. В Кёнигсберге было очень холодно, и земля настолько промерзла, что невозможно было выкопать могилу – как будто земля отказывалась принять то, что осталось от великого человека. Но и спешить не было нужды, учитывая состояние тела, а также большой интерес жителей Кёнигсберга к своей умершей знаменитости.
Сами похороны прошли торжественно и величественно. Собралась большая толпа. Многие кёнигсбержцы, большинство которых либо совсем не знали Канта, либо знали не очень хорошо, пришли посмотреть, как отправят на покой известного философа. Для похорон Канта переложили кантату, написанную на смерть Фридриха II: величайшего прусского философа почтили
Заявление было опубликовано 28 августа 1799 года. См.: Immanuel Kant,
Так это сформулировал в 1804 году Иоганн Георг Шеффнер, старейший и в каком-то смысле самый близкий друг Канта. См.: Arthur Warda and Carl Driesch (eds.),