Сокровенный мир. По ту сторону. Эрика Маер
яется звуками моторов мотоциклов и поездками, которые хоть немного скрашивают мою жизнь. Постоянно окружают люди, которые не понимают меня и пытаются навязать своё мировоззрение, словно у меня нет своих желаний и целей. С самого детства хотелось попасть в мир для таких же, как и я, которые отличаются от общепринятых норм, например, художники, музыканты, учёные, скульпторы и многие другие. Представьте себе, если было бы место для таких людей, которые без страха быть отвергнутыми обществом и оставаться непонятыми этим миром могли творить. Было бы прекрасное место, просто утопия, но увы, я живу в обычной семье, которая меня никогда и не пыталась понять, моё мышление и необычность стали моим проклятьем. У меня отняли детство, заставив заботиться о младшем брате, а потом ещё и удивились, от чего же я его так терпеть не могу, да ещё и то, что закрылась в своём собственном мирке от всех и никого в него не впускаю. Странная тут не я, а они. Они были детьми, а я ещё не была взрослой, но меня заставили повзрослеть слишком рано, когда была не готова. И в результате мы, три человека, живущие под одной крышей словно соседи: мать с сыном и я, живущая в своей комнате, лишь изредка её покидая в свободное время. Ещё немного, наверное, расскажу о себе, но не буду упоминать папу, потому что его даже не помню, ни как он выглядит, ни его характер, в общем его словно и не было никогда. Могу лишь догадываться, каким он был человеком из кратких рассказов в какой-нибудь праздник подшофе, когда к матери приходят гости и ностальгируют об ушедших годах и событиях. Когда-то мне даже хотелось его найти и спросить: «Пап, почему ты меня бросил?», но годы шли и желание сменялось только страхом, что все люди однажды меня бросят, мало кто знает почему я пишу картины и ответ простой: после ухода папы я, будучи трёхлетним ребенком, закрылась в себе и отреклась от своих чувств, вскоре и вовсе перестала их понимать, и выражала и заточала их в рисунках. Они росли вместе со мной, но их никто не понимал, не понимал так же, как и меня саму. Всегда отличалась от сверстников, например, в детском саду другие дети, играя, ломали игрушки, а я их чинила, да тяжело мне было общаться с девочками уже тогда, да и сейчас тоже, а вот с мальчиками было проще: меньше эмоций и меньше проблем, умеешь бить и пинать мяч, то уж свой в компании, а вот за драками дело было быстрым, чуть старше став, нарекли меня правилом, что если брат придёт хоть с одним синяком, то получу по первое число, правда ведь не справедливо? Девочка защищает мальчика, который младше её на какой-то годик. Сейчас и мне смешно, но ничего уже не попишешь. Вот и драки у меня были почти каждый день, как сейчас помню ту площадку напротив школы, окружённую деревьями так, словно их специально посадили, чтоб образовать внутри песочный овал, на котором мы играли в волейбол, а мальчишки всё время ходили с синяками после драки со мной. Однажды маму вызвали в школу по этому поводу, но всё, что она сказала, что это пустяки и по ним её больше не вызывать, мол она брата защищает – это её обязанность. Мол лезть не будут тогда и бить их никто не станет. С тех пор в школе её больше не видели, даже на родительских собраниях. В последующем, когда училась уже в классе пятом, пришла домой с подбитым глазом и сломанной переносицей, дома никто не удивился, махнули рукой и забыли, как, впрочем, и всегда. Но и был плюс от драк – это прекрасный способ выпустить накопившуюся обиду и злобу, да и многие другие негативные эмоции, и главная моя награда была за победу это внимание, внимание которого мне так хотелось получить от мамы, но тут соревноваться за её внимание с её животными и ею любимым сыном было бесполезно, когда в свой адрес слышишь только упрёки и её любимое: «Ты сама виновата!». С годами привыкаешь не открываться, ничем не делиться, появляется желание бунтовать и искать плохие компании, от которых родители держат своих любимых детишек подальше. Мне повезло быстро найти такую компанию, и это были неформалы, рокеры, музыканты, панки, скейтеры и многие-многие другие люди, было бы проще назвать, кого в этих компаниях не было, но с ними мне было комфортно, несмотря на передряги, в которые доводилось вляпываться по самые уши. Рано познакомилась с курением и алкоголем, крепким алкоголем, если быть точнее, мат стал частью моего лексикона, как «привет» и «пока», и мой внешний вид весьма сильно начал меняться, и, разумеется, мне за этот вид самовыражения тоже очень хорошо доставалось дома. Но бунт продолжался и в виде татуировок и пирсинга, пока однажды этот бунт не стал частью меня, той самой частью, без которой я уже не была бы собой. Если вам нечем занять себя – бунтуйте против системы, семьи и всех, кто навязывает, то каким нужно быть, ищите себя, будьте собой. Вот, например, моя мама мне всегда говорила: «Ищи парня, у которого есть своя квартира, своя машина и стабильный доход», но откуда у него всё это может быть, если нам только по четырнадцать – пятнадцать лет? Да и она была настроена серьёзно, благо, для меня ценными были тогда и сейчас не материальные ценности, а его безумие, его мировоззрение и стремление к саморазвитию. Его способность что-то разрушать и что-то создавать, ведь без хаоса нет порядка и порядка без хаоса. И сама я такая же, тянусь к хаосу, к безумию, словно мотылёк на лампочку. Сейчас мне двадцать два года и моё мнение не пошатнулось, ведь главное – встретить человека, который способен тебя понять, верит в тебя и всегда поможет залечить твои раны. Лишь тогда ты сможешь получить всё. Самое ценное – это доверие, забота и верность, а всего остального