От Кяхты до Кульджи: путешествие в Центральную Азию и китай. Мои путешествия по Сибири. Владимир Обручев
Здесь местность приобрела более плоский рельеф и почти сплошь покрыта толщей лёсса, в которую местами врезаны глубокие овраги. Эта толща везде по склонам разбита на уступы, занятые пашнями. Естественное свойство лёсса образовывать на склонах террасы уступы используется и усиливается человеком, так как ровная поверхность ступеней гораздо удобнее для распашки, чем косогор, а дождевая вода задерживается и впитывается в почву, тогда как на косогорах она быстро стекала бы вниз; террасы отделены друг от друга отвесными обрывами в 1–3 м и, кроме того, ограждены небольшим валиком. Этот остроумный способ китайских земледельцев возможен потому, что лёсс почти во всей толще имеет один и тот же состав плодородной почвы, тогда как у нас при террасировании косогоров пришлось бы часто удалять растительную почву и вскрывать подпочву или даже твердые породы.
На высшей части плоскогорья деревьев было уже мало, они попадались только рощицами на кладбищах и у кумирен и порознь на пашнях, так что вид был открытый; на севере и на юге поднимались еще метров на 100–200 плоские вершины; на востоке гряды и группы гор, расчлененных уступов тянулись до горизонта, а на западе врезывались ветви глубокой долины и бесчисленные овраги среди террас лёсса. По этой долине мы спускались два дня, причем дорога часто пролегала в глубоких дефиле лёсса. В его толще здесь попадались целые горизонты журавчиков (твердых стяжений извести), созданных грунтовой содой и имеющих самые прихотливые формы в виде корней хрена, часто соединенных друг с другом в целую сеть.
На одном из ночлегов на этом спуске наши извозчики меняли оси у телег. Как это ни странно, но на дорогах в следующей к западу части провинции Шаньси колеи были шире, чем на дорогах, пройденных нами из Пекина; поэтому нужно было раздвигать колеса телег, так как иначе одно колесо ехало бы по выбитой колее дороги, а другое – вне ее и животным было бы труднее тащить телегу. Это раздвигание колес достигалось переменой осей у телег, и на постоялом дворе мы видели целую коллекцию осей с надписями имен их владельцев. На обратном пути каждый возчик находил свою ось и снова производил смену, которая избавляла от смены экипажей.
Спустившись на дно обширной долины, которая отделяет восточное плоскогорье Шаньси от западного, мы повернули к городу Тайюань, где предстояла смена повозок, служивших нам 16 дней, на вьючных животных. Ради этого пришлось устроить дневку, которую я использовал, чтобы посетить итальянскую католическую миссию в надежде найти переводчика-китайца, знающего по-французски. Но я опять обманулся: среди христиан переводчика не нашлось, и приходилось продолжать путь не имея возмож– ности беседовать с населением.
Из Тайюань мы выехали вьючным караваном: багаж, привязанный к лесенкам, повезли мулы, я ехал верхом на муле, посредник и Цоктоев – на ослах, а два погонщика при вьюках шли пешком. Но так как вскоре начиналась никем еще не исследованная местность, т. е. систематическая работа для меня, то переходы приходилось делать