Футболист и мушкетёры. Борис Гончаров
pty-line/>
Жили-были четыре товарища: трое умных, а четвёртый … футболист. Однако, почему «были»? Они и теперь – слава богу.
Апериодически собирались на чашечку коньяку по знаменательным для них датам: 22 декабря, 22 июня (по возможности или около этих дат): Арамис, Атос, Д,Артаньян и примкнувший к ним бывший «лучший футболист пионерского лагеря».
В этот декабрь встретиться не получилось – созвонились, поздравляя. Собрались летом следующего года. Как говорил Д,Артаньян: – Очередная пьянка под кодовым названием: «день рожденья».
К сожалению, – без Атоса: его прооперировали по поводу кардиостимулятора, да не совсем удачно, пришлось оперироваться повторно, но на этот раз срослось. В результате теперь Атос традиционно шествовал на рынок, как чревоугодник, но уже «без фанатизма».
По указанной огорчительной причине собрались «на троих» в ресторане при гостинице, куда бывший футболист прибыл из своего города на несколько дней.
Это был неплохой ресторан, где блюли известный порядок: цыплёнка-табака официантка приносила с соусницей в виде лампы Аладдина и пиалу с водой, кофе с коньяком было горячим в белом кофейнике в сопровождении белой чашки на белом же блюдце с ложечкой и брикетиком растворимого сахара, и отдельно – маленькая стопочка коньяку.
Знакомая Арамиса администратор проводила ребят за столик в углу в конце зала.
– «Театр уж полон; ложи блещут; Партер и кресла, всё кипит;..» – продекламировал футболист. Администраторша мельком взглянула на него уважительно, но предупредила:
– Пожалуйста, ведите себя прилично.
Подошла и приняла заказ официантка.
Расселись таким образом, что Арамис – спиной к стене и лицом в зал, Д,Артаньян – левым профилем, а футболист – правым (наивно полагая, что справа выглядит лучше).
Оркестр уже наигрывал что-то, и, как отметил про себя футболист, уровень аранжировки и исполнения квинтета вполне мог бы соответствовать филармоническому (что впоследствии здесь же подтвердилось).
Ребята начали с того, что в небольшом антракте оркестра позвонили Атосу и поздравили его с Новым годом (днём рождения), пожелав всего, что в таких случаях желают и – здоровья, что было обусловлено его послеоперационным периодом – здоровому человеку не принято желать здоровья.
Троица слушала живую музыку и романтический баритон пианиста, потягивала коньяк (сначала с тостами, потом с короткими: «прозит»), говорили понемногу обо всём, что в пересказе не имеет смысла, вспоминали былое и себя «в полном расцвете», к месту – анекдоты и – не «к месту», но традиционно в мужской компании – о девушках, однако, поползновений на танцы от девушек пока не было.
В тоже время, как «реклама – двигатель торговли», так алкоголь провокатор событий. Бывший «лучший футболист пионерского лагеря», сказав собутыльникам «извините, ребята», пошёл через зал к выходу. Арамис и Д,Артаньян с пониманием подумали о технической причине.
Однако, это было их политической ошибкой. Футболист дриблингом, не глядя, миновал все столики и подошёл к пианисту, отдыхающему на стуле за своим инструментом, что-то тихо сказал ему, тот кивнул, футболист достал из своего нагрудного кармана купюру 500 рублей и скромно положил на пюпитр. Пианист обернулся к оркестру, и те начали негромко наигрывать известную мелодию, а футболист подошёл к микрофону:
– Добрый вечер, дамы и господа, товарищи и товарищи. Пожалуйста, не волнуйтесь, – песни о зайцах и разбитого зеркала не будет, зато спою об актуальном.
В зале оживились, некоторые же любопытные, сидящие спиной к эстраде, даже оглянулись, а у оставшихся за столиком Арамиса и Д,Артаньяна округлились глаза – предупреждать надо о таких фортелях.
Надо сказать, что футболист признавал и ценил только двух эстрадных исполнителей: Градского и того, чьим репертуаром воспользовался.
– Спокойной ночи, господа, спокойной ночи. – Начал он проникновенным речитативом с хрипотцой, опираясь правой рукой на стойку с микрофоном (на всякий случай), и что удивительно, попадая в такт с оркестром.
– Ваш день прошел, а ночь колдует и пророчит. Ночные сказки – отголоски дней минувших…
Взгляд его нечаянно упал на сидящую через несколько столиков от эстрады девушку, точнее – на её алое платье с глубоким вырезом на спине и родинку ниже левого плеча…
Наивный футболист был потрясён до потери сознательности:
– Мама дорогая – успел он подумать, пока оркестр солировал без него. – Она что же – без лифчика?
Замочка или крючков этого устройства не было и, кроме того, платье должно было бы упасть с открытых плеч, однако, не падало, вопреки закону всемирного тяготения…
– Ну, надо же – не веря своим глазам и спускаясь с микрофоном в зал по направлению к алому