Поцелуй северного ветра. Инесса Иванова
она не повышала голоса.
– Мы замерзаем, – произнесла Виктория, присмирев и перестав дрожать.
Главная откинула капюшон, и даже в ночи, освещённой лишь высокими тонконогими лампами, расставленными по бокам дороги, по которой мы шли, я увидела, что её фарфоровые щёки и подбородок покрыты следами от оспин.
– Вы приехали в такой мир, где любят холод. Надо привыкать, – снисходительно произнесла светловолосая женщина с тонкими чертами лица и маленькими впалыми глазами. – Вы не знали, куда едете, бедняжки? Что ж, благодарите за это своих Богов, а потом забудьте о них и подчинитесь новым.
– Так мы и сделаем, госпожа, – поспешила я выступить вперёд, чтобы поближе рассмотреть говорившую. Было в ней что-то притягательное, как в человеке, облечённой природной властью и умело ей пользующейся.
Не удостоив меня ответа, она снова накинула капюшон и пошла вперёд, опираясь на свой посох, скорее как на символ высокого положения. Держалась главная прямо и не хромала, а Сила, которая звенела в её голосе и вовсе убедила: эта женщина не нуждается в поддержке, лишь в покровительстве сильных, на которое рассчитывает по праву.
Холод постепенно слабел, а когда мы дошли до кованых железных ворот, то ноги и вовсе согрелись, словно мы шли не по холодным камням, покрытым выпавшим недавно снегом, а по мягкому пушистому одеялу.
Разговаривать даже вполголоса не рисковали. Нас привели в просторный холл с колоннами, служительницы отстали, и самая главная, сбросив шубу, осталась в светло-сером платье с длинными рукавами и безо всяких узоров.
К ней с поклоном приблизилась другая полная дама средних лет, с руками в мелких шрамах. На новой незнакомке была накидка из серебряной с золотом парчи, доходившая до колен.
– Скальда Ульрика, рада встретиться с вами в добром здравии. Да продлит Владыка дни вашей власти и благоденствия, – грудным голосом пропела полная дама, пригладив светлые косы, толстыми змеями спускающиеся до пояса, и поклонилась той, кто держалась за посох.
– Карла Ильва, как поживают ваши звери? Достаточно ли им отпускают еды с кухни? – в хриплом голосе говорившей слышалась насмешка, но та, кого называли Ильвой, совсем не смутилась, а наоборот, приосанилась и улыбнулась:
– Достаточно, благодарю, скальда. А если однажды мои волки не найдут пропитания, я скормлю им непокорных и бесполезных девиц из Голубого зала нашего конунга.
Ильва впервые обратила на нас голубые глаза и прищурилась, словно выбирала, кого именно она отдаст на съедение своим питомцам. Мы стояли чуть поодаль, сбившись в кучку, как замёрзшие птенцы. Мимо сновали прислужницы, одетые в бежевые полинялые платья, но никто не обращал на нас внимания.
Глазеть по сторонам охоты не было, Сбегать не собирались, даже Виктория после внушения Ульрики, как называли высокую даму со следами оспин на лице, замкнулась в себе. На её красивом лице сейчас было написано тупое отчаяние животного, ведомого на алтарь для заклания.
– Только не этих. Посмотрим, на что они сгодятся, – Ульрика дотронулась до плеча