Проценты кровью. Андрей Анисимов
м играм. Однокомнатная квартирка лейтенанта вполне годилась для начала строительства семейного гнезда. Но до последнего времени тридцатидвухлетний Сергей Крутиков постоянной подругой обзавестись не сумел. Причина неудач молодого человека на личном фронте заключалась в его занудливом романтизме. Только в классических романах с запыленных полок представительницы прекрасного пола тают, когда им долго рассказывают о работе или читают стихи. В жизни девицы стараются от зануд уберечься. Слушать длинные, полные скучных профессиональных подробностей истории о поимке уголовного элемента, которые любил рассказывать Крутиков, было и впрямь нестерпимо скучно. Еще старший лейтенант обожал читать стихи своего великого тезки. Крутиков знал наизусть почти всё произведения Сергея Есенина и читал их громко, монотонно, а главное – долго. Остановить милиционера, когда он принимался за декламацию, можно было только грубостью.
Татьяна Назарова появилась в Новгороде месяц назад. Девушка окончила в Питере юридический факультет и была прислана на стажировку под крыло криминалиста Суворова.
Теперь это был не тот хилый прихрамывающий очкарик Витя Суворов, который работал в команде следователя Петра Ерожина. За годы Виктор Иннокентьевич заматерел, став хорошо известным в своей области профессионалом. Его статьи и книги изучали студенты юридических вузов. Начинать осваивать профессию рядом с опытным криминалистом считалось за честь. Таня глядела на мэтра широко раскрытыми глазами и старалась во всем ему подражать.
Старший лейтенант Крутиков в первый же рабочий день Назаровой предложил проводить ее до дома. Таня знакомыми в городе обзавестись не успела и с благодарностью приняла предложение внимательного коллеги. Погода стояла на редкость славная, что и полагалось в пору бабьего лета. Только в последние годы осень редко баловала новгородцев. Как поговаривал майор Сиротин, следователь, заменивший уехавшего в столицу Петра Григорьевича Ерожина, «каковы бабы, таково и лето». Сережа и Таня брели по залитому закатным солнцем городу. Крутиков по обыкновению принялся за свои притчи. Но девушка, вместо того чтобы бороться с зевотой, незаметно направила рассказчика на интересующую ее тему. Интересовали младшего лейтенанта Назарову дела, связанные с ее наставником. Суворов принимал участие почти во всех заметных происшествиях, поэтому поддерживать беседу Крутикову труда не составляло. Не замечая времени, они перешли мост Александра Невского, дошагали до Поворота на Большую Московскую, в конце которой в двухэтажном домике много лет проживала троюродная тетка Тани Анна Степановна Пильщук. Девушка не очень вникала, откуда и по какой линии тянулась родственная связь. Младший лейтенант имела право на общежитие. Но ее родителям было приятнее осознавать, что дочь под родственным присмотром. Таня не возражала: оказаться совсем одной в чужом городе боязно. Тем более что пожилая дама приняла петербургскую племянницу очень радушно и в категорической форме запретила говорить об общежитии.
За месяц проводы девушки превратились для Крутикова в желанную традицию. Если работа не позволяла этого, Сергей страдал. Таня все больше нравилась старшему лейтенанту. Сегодня наступил маленький юбилей их дружбы. Месяц не слишком большой срок, но Сережа получил зарплату, и это был прекрасный предлог, чтобы пригласить девушку в кафе. В центре возле кремля подобные заведения держали космические цены, поэтому они зашли в небольшое кафе под названием «Русич» невдалеке от дома Таниной тетки. Здесь было меньше показухи и относительно дешево. Бабье лето давно закончилось. С реки дул резкий ветер, низкие тучи неслись почти над головой, и даже когда в их разрывы вываливался красный солнечный шар, теплее не становилось. Молодые люди замерзли и нагуляли аппетит, поэтому по две порции пельменей на нос им не показались чрезмерными. В небольшом зале умещались семь столиков. Из них три пустовали. Таня и Сергей устроились в углу под телевизором. На экране болталась потертая копия американского боевика, который смотрела сама буфетчица. Дородная блондинка за стойкой, подпирая ладонями полные щеки, внимательно следила за сюжетом, нехотя отвлекаясь на просьбы клиентов. В центре зала беседовали две дамы. Пили дамы водку, обильно закусывали и громко обсуждали недавнюю поездку в Москву. Крутикову посетительницы были знакомы по местному рынку. Они держали там павильончик, и интересы их сводились к ценам и качеству товара. Специализировались бизнесменши на торговле женским бельем, и потому слова «трусики», «бюстгальтеры» и «ночнушки» произносились ими часто. В противоположном от Сережи и Тани углу сидели двое мужчин. Один сидел к залу спиной, отвернув лицо к стене, жадно и сосредоточенно ел. Другой тянул пиво, слезливо улыбался и что-то говорил не то соседу, не то самому себе. Крутиков подошел к буфету и заказал по бокалу вина и шоколадку для Тани. Буфетная блондинка, недовольная, что ее оторвали от экрана, остановили пультом кадр боевика и удалилась за новой бутылкой. Пока она отсутствовала, Сергей оглядел посетителей углового столика с профессиональным интересом. Любителя пива Крутиков хорошо знал. Это был безобидный алкоголик Виткин, давно пропивший все свое имущество, в том числе и маленькую комнатенку в заводском бараке. Его сосед, отвернувший лицо к стене, привлек внимание старшего лейтенанта. Милицейское чутье подсказывало Сергею,