Секретный дневник доктора Уотсона. Фил Гровик
верно. Я приношу извинения за доставленные вам неудобства и беспокойство. Пожалуйста, присаживайтесь.
Холмс вежливо подождал, пока его величество снова опустится в кресло, но тот не садился. Поэтому и сыщик остался стоять, но король этого даже не заметил – так глубоко он был погружен в свои мысли.
– Мистер Холмс, просьба, которую вы сейчас услышите, исходит от меня, и только от меня, – наконец произнес король. – Мое правительство не должно знать о ней, но вам я сообщаю, что лично велел премьер-министру вызвать вас ко мне. Мистер Холмс, я хочу, чтобы вы разгадали, пожалуй, величайшую загадку в вашей карьере и по возможности предотвратили величайшее преступление в истории…
– Я отлично понимаю, – спокойно ответил Холмс. – Вы хотите, чтобы я спас царя и его семью.
Король Георг пораженно уставился на детектива:
– Но, мистер Холмс, как?.. Откуда вы могли?..
– Ваше величество, уверяю вас, это не божественная магия, а простая логика. Меня вызвали в дом номер десять по Даунинг-стрит среди ночи. Не нужно большого ума, чтобы понять: то, для чего я понадобился правительству, следует держать в строжайшем секрете. А раз уж меня встретил сам мистер Ллойд Джордж, я, конечно, понял, что дело имеет исключительную государственную важность. Увидев, с какой силой ваши пальцы сжимают подлокотник кресла, я сразу же понял, что вы – кто бы вы ни были – крайне обеспокоены и отчаянно пытаетесь найти решение вопроса, которое, как вам представляется, найти невозможно. Далее. Только слабоумный не знает о ваших тесных семейных и личных отношениях с его императорским величеством, русским царем, и только болван не понимает, что его жизнь и жизнь членов его семьи находятся под угрозой. Как только вы упомянули о загадке и предотвращении ужасающего преступления, мне не потребовалось много усилий, чтобы прийти к выводу, о какой именно задаче идет речь.
В эту минуту его величество прошептал себе под нос:
– Ах, Алексей, бедный маленький Алексей!..
Ненадолго воцарилось неловкое молчание, потом король заговорил снова:
– Мистер Холмс, в силу занимаемого мной положения и позиции Англии я не могу официально просить свое правительство помочь царю и его семье. – Король не мог сдержать горечи, и она нарастала с каждой новой причиной бездействия, которые он представил Холмсу: – Премьер-министр твердит, что я – конституционный монарх; что мы по-прежнему участвуем в войне, причем самой ужасной из всех, которые когда-либо вела наша страна; что британцев радуют несчастья моего кузена; что у нас в стране то и дело вспыхивают народные волнения, которые будут только шириться и множиться. По всем этим причинам наше правительство не может выступить спасителем того, кого здесь считают тираном и угнетателем. Пусть мой собственный кузен с семьей лучше погибнет, чем найдет приют на английской земле. Неужели кабинет министров не в курсе, что я понимаю все резоны? Или они считают, что я недостаточно умен и удовольствуюсь положением