Слишком рано… слишком поздно. Crazyoptimistka
ичным столом под бой курантов. Но не она.
Девушка медленно перемещалась по палате и придерживала огромный живот. Гладила его сквозь тонкую ткань ситцевого халатика и с тревогой всматривалась в покрытое причудливым морозным узором окно. Одна в такой ответственный день. Ни матери, ни подруги, ни того, кто зачал в ней эту новую жизнь. Она храбрилась сама для себя и сдерживалась, когда хмурые медсестры наведывались в палату. Глаза светились уверенностью, голос не дрожал, когда отвечала на вопросы. И только бог знал, как ей было страшно. Так страшно, что аж сердце заходилось в бешеном ритме. А вдруг что-то пойдет не так? Кто будет с малышом?
В ответ ребенок дернулся и живот под халатом напрягся, внизу отчетливо вырисовывался острый локоток. Пришлось зажмуриться от боли. Матка сократилась и сжала малыша сильнее. Плод был крупным, но до сих пор умудрялся переворачиваться, растягивая живот девушки в причудливые формы. Врачи твердили, что такого уже не может быть, однако увидев все своими глазами, моментально определили ее в больницу на сохранение. На всякий случай. Краем уха, она как-то уловила разговор врачей после обхода. "Разрыв матки", "выпадение конечностей"… Страшные слова, поселившие ужас в сердце будущей матери.
– Тише – тише, – девушка схватилась за прутья металлической кровати и часто-часто задышала. – Все будет хорошо. Мама сильная, мама справится. Мы справимся, слышишь?
К вечеру схватки усилились. Искусанные до крови губы беспощадно пекло, тело ныло, руки добела сжимали подоконник. И снова никого рядом. Кое-как дойдя до двери, остановилась, чтобы перевести дух, как вдруг ее чуть не сшибли с ног.
– Ефремова? – Медсестра окинула ее взглядом. – Ну как ты тут?
– Кажется, – девушка облизнула губы, – рожаю.
– Давай только без выкрутасов, – грубо отозвалась грузная женщина, – хватает и того, что под новый год мне тут работы прибавила.
– Извините, я не специально. Я и сама рожать в праздник не хотела.
– Ага, так и запишем в обменке. – Хохотнули ей в ответ. – Ну чего, сильно больно?
– Сильно. – Девушка снова слабо кивнула и уперлась одной рукой в стену, а другой накрыла живот.
– Терпи милка моя, за все приходится расплачиваться. Сначала ж было-то приятно. Кстати, где тот герой-любовник, который тебя обрюхатил? Почему не рядом?
– Нет никого. И не будет.
– Аа,понятно. Значит, ты у нас из тех, кто против аборта. Типа сильная, смелая и все смогу? – Медсестра выглянула в коридор, а затем снова обратила на нее свое внимание. – Звать-то тебя как, святоша?
– Аня. И прекратите меня дергать. – Ощетинилась девушка в ответ. – Какая разница, кто я и что я? У вас что, другой работы нет?
Но противная женщина не успела ответить, как в палату влетел врач.
– Елизавета Павловна, почему я должен вас искать по всей больнице? А ну быстро готовить вип палату! К нам экстренно переводят роженицу. И чтоб все было вылизано, ясно?!
– Батюшки, да что ж такое! – Всплеснула она руками. – Да что ж им всем приспичило-то в праздник?
– Меньше текста – больше дела, – гаркнул врач и повернулся к девушке, – ну что, Анюта, рожать будем?
– А можно уже? – очень вяло улыбнулась она.
– Нужно. – Рассмеялся Григорий Федорович, но моментально стал серьезным. – Ребенок переворачивался?
Аня прикусила губу, чтобы не расплакаться и отрицательно покачала головой. А ведь так надеялась на это, уговаривала малыша, делала специальные упражнения.
– Что ж, Анна, будем действовать, как и договаривались. Сейчас проведем контрольное узи и если все так же тазовое предлежание, будем кесарить.
– А может…
– Никаких "может". – Отрезал врач и положил руку на живот, как раз в тот момент, когда матка вновь сократилась. – Аня, что же ты молчишь? Матка ведь уже вошла в тонус!
– Я думала, я сама… без кесарево…
– Думала она! – Ругнулся мужчина. – Вера! Срочно каталку в шестую!
Врач вылетел в коридор и поспешно отдавал указания своим помощникам, чтобы готовили операционную. Аню мигом подхватили под руки и уже через минуту пересаживали на стол. Так как все нюансы были выяснены еще на момент поступления, а клизма поставлена в обед, бригада врачей действовала быстро. Подключение к аппаратуре, писк ее быстро бьющегося сердца, чувство жжения после того, как поставили мочевой катетер. Занавеска перед глазами и чувство того, как чем-то мокрым возят по животу. Обрабатывают. Дребезжит инструмент по металлической поверхности, что-то рисуют на коже. Аня слышит голос анестезиолога, который просит ее начать отсчет от десяти. Укол и маска на лицо. Провал в черноту не заставил себя ждать. А она только дошла до цифры восемь…
Пробуждение было болезненным. Низ живота горел огнем, в горле саднило. Любое движение вызывало боль, и Аня то пропадала в беспамятстве, то вновь приходила в себя. Чуть легче стало лишь после того, как ей вкололи обезболивающее.
– Ну что, Анют, – врач аккуратно прикрыл ее одеялом, после того как