Сколько стоит жизнь плохого мальчика?. Дмитрий Денисовский
Столица встретила агента международной полиции привычным для него ярким солнцем. В Париже, откуда он прибыл, весеннее пробуждение природы произошло уже добрый месяц назад. А здесь, в чужом северном мегаполисе, затянувшееся послезимнее ненастье сопротивлялось долго, но майское тепло наконец-то взяло верх.
Патрису с погодой повезло. На его глазах природа вокруг разительно менялась. Весеннее солнце превратило столичные улицы, которые еще дня три назад были серыми, унылыми и неуютными, в яркие, зеленеющие и расцветающие многокрасием.
Лейтенанту Шабролю, в первый раз приехавшему в Россию, пешие прогулки по солнечным московским улицам казались комфортными и чертовски интересными. Поэтому, когда позволяли обстоятельства, он предпочитал пройтись сам, отказываясь от такси.
Длинноногие московские девчонки, вчера еще одетые в джинсы и плотные спортивные брюки, сегодня вышли на городские улицы в коротких юбках, привлекая к себе липкие взгляды бородатых москвичей с кавказскими корнями.
Даже столичные бомжи, обычно всегда мерзнущие и закутанные, как капуста, в сто одежек, с приходом тепла переоделись в мятые шорты и такие же мятые блестящие спортивные куртки, которые были модными еще в начале девяностых.
Задание, полученное агентом в парижском управлении Интерпола, не показалось ему чересчур сложным и опасным. Поэтому Патрис даже обрадовался поездке в далекую российскую столицу, надеясь в свободное время посетить московские картинные галереи, о которых он так много читал и слышал.
Но l’homme propose et Dieu dispose – «человек предполагает, а Бог располагает», как говорится во французской пословице на родном для Патриса языке.
Посещение Третьяковки лейтенант Шаброль отложил на первый же свободный после выполнения задания день. Только вот не довелось ему полюбоваться шедеврами Репина, Крамского и Коровина. Впрочем, и порученное задание выполнить до конца он не успел.
За два дня, проведенных в Москве, сделано было много. Оставался последний этап – встреча с человеком, ради поиска которого Патрис и прилетел сюда.
Он, находясь в совершенно благодушном настроении, неспешно шагал по солнечным улицам в Таганском районе столицы.
Черная небольшая сумка из натуральной кожи, висящая на его плече, совсем не мешала при ходьбе. Ничто кругом не предвещало опасности, тем более средь белого дня. Вот и вышло так, что опытный, казалось бы, французский агент оказался вовсе не готов к тому, что светлая полоса в его жизни резко сменится на темную. Точнее сказать, на непроглядно черную!
В одной из подворотен Школьной улицы француза встретили далеко не школьники. Трое крепких хмурых парней в толстовках с капюшонами, натянутыми на головы, очевидно, ждали именно его. Это стало понятно после того, как один из них негромко окликнул Патриса, поравнявшегося с подворотней:
– Француз? Из Парижа?
Лейтенант Шаброль русским владел плохо: на уровне полугодичных курсов, на которые он был когда-то направлен Интерполом. Но, услышав родные его сердцу слова, вопрос понял прекрасно.
Ему бы забеспокоиться и приготовиться к отпору, но беспечный француз ничего не заподозрил. Знал ведь парижанин, что в любом мегаполисе есть места, которые лучше обходить стороной. Сам же, к примеру, никогда не совался без сопровождения в арабский район Северного вокзала десятого округа французской столицы.
Но Патрис, на свое несчастье, принял вопрос незнакомцев за восхищение его стильным европейским лоском. Посчитал даже, что брутального вида парни из таганской подворотни верно определили происхождение его темных брюк и приталенного бежевого блейзера, купленного в хорошем парижском магазине.
Откуда же Патрису было знать, что эти русские широкоплечие парни если в чем европейском и разбирались, так это в некоторых сортах чешского или немецкого баночного пива. Ну, может быть, еще в марках европейских машин.
Убедиться в этом он толком не успел. Открыл было улыбающийся рот, чтобы поприветствовать местных «ценителей парижской моды», но получил сильный удар кулаком в лицо.
Прямой в подбородок, профессионально нанесенный парнем, стоящим ближе всего к Патрису, был настолько неожиданным и стремительным, что агент отлетел на пару метров, врезавшись спиной в кирпичную стену. Но, несмотря на явно сломанную челюсть, он все-таки умудрился остаться на ногах, лицом к противнику.
Наконец осознать опасность и сгруппироваться было делом нескольких секунд. Сказались все-таки многие часы его тренировок по рукопашному бою.
Патрис, стараясь не обращать внимания на боль в подбородке, решил атаковать сам. Понял, что слова сейчас уже бесполезны. Он как мог сделал обманное короткое движение корпусом влево и выбросил правую руку в обводящем, боковом ударе в направлении скулы своего обидчика. Для этого ему пришлось оттолкнуться спиной от обшарпанной стены и сделать длинный шаг вперед.
Двое других крепышей из троицы, стоящих по обе стороны от Патриса, как будто ждали этого его движения. В тот момент, когда кулак француза чиркнул по скуле их вожака, успевшего по-боксерски уклониться,