Вслед за тенью. Ольга Смирнова
амечания по поводу того, как правильнее было бы поступить в том или ином случае.
Все эти годы мы жили изолированно. Мой круг общения тщательно им фильтровался и ограничивался. В первый год после того, как всё случилось, круг этот состоял из него самого, Полины – нашей помощницы по хозяйству и дядя Коли – начальника нашей службы безопасности – вот, пожалуй, и всё. Бесспорно, на то были причины: он стремился уберечь меня от опасностей, реальных или надуманных им – неважно. Важно то, что с его гиперопекой всё детство и юность я провела будто в капсуле, лишь изредка высовывая свой любознательный носик за стены нашего уютного и безопасного дома-крепости. Я даже не догадывалась о том, что происходит совсем рядом – в каких-то сотнях метров от его стен – за стенами поменьше, но в полной видимости из окна его кабинета.
Единственным местом, которое я исправно посещала после того, как взбунтовалась против такой тотальной изоляции, – была школа, куда на протяжении десяти лет меня отвозил и строго по расписанию доставлял домой дядя Коля.
Так случилось, что с семи лет воспитанием моим занимался Даниил Сергеевич Громов – мой дед по маминой линии. И сколько себя помню, он всегда ревностно оберегал меня от информации, которую считал лишней или совершенно для меня не существенной. Но рано или поздно всё меняется, а тайное – всегда становится явным. Поэтому, стоило мне закончить школу, как всё начало проясняться.
«Новые вводные, значит», – пробурчал дедушка, когда я радостно сообщила ему о том, что поступила в Универ.
«Дедуль, ну ты чего?.. Не рад, что ли?» – грустно улыбнулась я тогда, заметив одинокую морщинку у него на переносице. Она всегда появлялась, если что-то шло не так, как он запланировал.
«Рад… Конечно, рад. Просто нужно будет продумать некоторые пункты по твоей безопасности. Ввести коррективы…» – устало ответил он тогда.
«Ну, какие коррективы? Что ещё может случиться? Уже десять лет всё тихо—мирно. В прошлом всё, дедуль», – попыталась я успокоить в тот день его паранойю.
«Не спорь, – в своей обычной: авторитарной манере велел он тогда. И подумав, негромко проговорил: – Теперь любая мелочь может выбить почву у нас из-под ног…»
Я тогда не восприняла его слов всерьёз. Списала их на усугубившуюся с возрастом мнительность. А излишнюю подозрительность деда я привыкла объяснять для себя его военным прошлым и тем, что нам пришлось пережить в годы моего неспокойного детства.
Но минувшим летом, уже после того, как обрадовала его своим поступлением в Универ, я стала случайным свидетелем одного странного разговора. Он-то и заставил меня усомниться в уверенности о том, что все наши беды остались позади.
Обычно дед вёл деловые беседы у себя в кабинете, но в тот день…
В тот день мы горячо спорили в моей комнате о том, где мне лучше проживать. Дед считал, что безопаснее ездить на занятия из дома, а я бурно отстаивала свою идею поселиться в общаге. Вот на самой горячей точке нашего спора и раздался тот странный звонок. Мне показалось, дед тогда ответил на него машинально. Он молча выслушал собеседника и холодно предупредил: «Держись от моей семьи подальше или пожалеешь!» И бросив мне: «Позже договорим», вышел из комнаты.
Всю ночь после того разговора я прождала дедушку, не смыкая глаз. Но вернулся он только через два дня. Вернулся и с порога сообщил, что наш начальник СБ – дядя Коля – попал в аварию. В паре слов дедушка рассказал о его состоянии после инцидента, но все мои расспросы по поводу того странного звонка и о том, где он пробыл двое суток, остались без объяснений…
Спустя время произошло ещё одно событие. На первый взгляд странное и совсем несерьезное, оно поставило мою прежнюю размеренную жизнь с ног на голову. События с того дня замелькали словно узоры в калейдоскопе: стремительно и непредсказуемо настолько, что порой я ощущала себя героиней шпионского триллера и наотрез отказывалась верить в то, что всё происходит именно со мной – Катей Громовой – обычной первокурсницей медицинского ВУЗа.
Глава 1 Эльвира. Ход конём
Декабрь того же года.
Наступило утро пятницы. Я спешила в Универ и уже выскочила было за дверь нашей с Марьей комнаты в общежитии, но подруга остановила меня, огорошив новостью.
– Сегодня вечером жду тебя в Москва-Сити, – заявила она своим привычным деловитым тоном, – В 19.00 заруливай в рестик.
– Куда?..
– В ресторан, – объяснила она на понятном мне русском и тут же распорядилась: – Только чур не опаздывать, ясно! Координаты сброшу смской».
– А что, есть повод? – удивленно спросила я, застыв у входной двери.
– Есть, – коротко ответили мне с лукавой улыбкой. Она-то и раззадорила мое любопытство, которое дед называл не иначе, как патологическим.
– Какой? – осторожно спросила я, но не услышав ответа, продолжила «раскручивать» подругу на откровенность: – Ну, Маш… Вчера ж вечером ничего не предвещало…
– Ну, Мааш! – снова воскликнула я, видя, что она не спешит с ответом.
– Вот придешь в рестик – и узнаешь.
– Ну,